Романова сидела в своем кабинете, формируя еженедельный отчет для Абаева. Настроение, впервые за последние годы, зашкаливало. Сегодня она даже изменила своим правилам и пообедала в офисе. Еще бы – получившаяся шарлотка, кажется, кричала ей из прозрачного пластикового контейнера «съешь меня!». При воспоминании о вчерашнем вечере на губах появилась робкая улыбка. Рот свело с непривычки. Какие бы цели не преследовал Краснов, ей определенно нравилось, как он на нее влияет. Хотя Вика бы никогда не призналась Славе в этом.
Улыбка резко сходит с лица, когда вместо экселевского файла на рабочем столе появляется картинка. Трех секунд отчаянно не хватает, чтобы рассмотреть детали. Нет уверенности даже в том, что на пиксельных квадратиках действительно изображена Вика. Едва просматриваемого силуэта девушки, стоящей на коленях посреди темного захламлённого помещения, хватает, чтобы открыть ворота в Ее личное Чистилище.
«Ты за всё ответишь»
Всполошившиеся сотрудники, виднеющиеся сквозь открытые жалюзи, подсказывают, что послание видели все. По крайней мере, ее отдел точно.
-Вызовите программистов. – Голос каким-то чудом не подвел.
Вика дрожащими руками опустила жалюзи и заперла дверь на замок. Необходимо продержаться всего пару часов: сразу уходить нельзя, чтобы ни в коем случае не выдать себя и своего состояния.
Это были самые долгие часы в ее жизни.
До окончания рабочего дня еще далеко, но дальнейшего ожидания Романова бы просто не вынесла. Написала смс Абаеву о плохом самочувствии, захватила сумочку с ключами от машины и поспешила на выход. Кажется, в холле ее окликнули…мужчина…возможно, даже Слава. Он простит.
Как она не разбилась по дороге – одному Богу известно. Но ее инквизитору и этого показалось мало: в щель входной двери был всунул простой белый конверт.
«Уже скоро»
Из болезненных воспоминаний ее вывел громкий стук – кто-то страстно стремился нарушить ее одиночество.
Завернувшись в теплый махровых халат, она поспешила расправиться с возмутителем и так отсутствующего спокойствия. Ноги налились свинцом и отказывались подчиняться приказам хозяйки. Путь в несколько метров ощущался как многокилометровый забег. Вечность спустя, она споткнулась о встревоженный взгляд ставших родными глаз.
Слава. Почувствовал, значит, что-то.
-Я сегодня посетителей не принимаю. – Сказала, как отрезала, пытаясь захлопнуть перед его носом дверь. Не тут-то было.
-А нам никто и не нужен. – Отодвинув Вику в сторону, он вошел в квартиру. – Что с тобой? – Протянул руку к ее лицу. – У тебя губы синие.
-Твою ж мать, Романова! Ты чем тут занималась?! Ледяная вся!
Женщина повела плечами, пытаясь обозначить личное пространство.
-Принимала контрастный душ. – Вика надеялась, что это не звучало так, будто она оправдывается.
-Идиотка.
Корсар с не до конца изжитыми донкихотскими замашками развил бурную деятельность в ее владениях: заварил ей крепкий чай и в приказном порядке потребовал носки и водку.
Усадив Вику на стул и сев напротив, Ярослав принялся яростно растирать обмороженные ступни спиртом. Закончив свое черное дело, собственноручно натянул на ноги шерстяные носки. Выражение его глаз подсказало Вике, что допроса не избежать.
-Рассказывай. – Что и требовалось доказать.
-Что?
-Всё. – Краснов, как почуявшая запах крови акула, был неумолим.
-С чего начать? – Спросила, понимая, что на сей раз не отвяжется.
-С главного. – Облегчать задачу Вике, по всей видимости, не собирались.
-Меня шантажируют. – Ощущение было, словно с обрыва в пропасть бросилась, а крылья, как бракованный парашют, не раскрылись.
-Это я уже понял. –Удивил Вику Краснов. – Чем?
-Информацией. – Мужчина ждал продолжения, но его не последовало. Он уже с трудом держал себя в руках, перебирая в уме различные способы силовой добычи необходимой информации.
-Вика! – Рыкнул, испугав Романову. – Мне что, каждое слово из тебя клещами тянуть?! Забудь о главном, давай с начала.
Она уставилась ему прямо в глаза, стараясь достать до самого дна. Что Романова пыталась там отыскать – неизвестно. Но, видимо, нашла. Первой отвела взгляд, поднялась со стула и отошла к окну, став к Краснову спиной.
-Мы жили в небольшом таежном городке. От города там было одно название - на самом деле, обычна деревня, только чуть более облагороженная. Мама работала учительницей, а папа погиб на охоте, когда мне было пять. Несчастный случай, я его почти не помню.
-Я соболезную тебе. – Душа рвалась в лохмотья, видя, как любимой больно вытаскивать тайны прошлого наружу.