-Мама так и не вышла замуж снова, хотя в тайге без мужика – сам понимаешь. Я росла очень умным ребенком. – Романова говорила без бахвальства, просто резюмируя факт. - В пятом классе проходила программу девятого. Так обижалась, когда называли красивой, забыв упомянуть ум. – Она усмехнулась. – Смешно, да?
Краснов молчал. Что-то в ее голосе подсказывало, что смешно не будет никому. Он присутствовал при громадной трагедии души и ни словом, ни делом не хотел оскорбить доверившуюся ему женщину.
-Я бы спокойно поступила в любой московский ВУЗ, но у нас не было денег даже на дорогу до столицы. Да и не представляла я, как оставлю маму одну. – Вика прервалась, наливая в высокий стакан воду из кувшина. Смочила пересохшее горло перед тем, как продолжить.
-За мной все мальчишки бегали. Дрались даже…за пальму первенства. Я не говорила никому «да», но и четкое «нет» из моих уст не звучало. Меня никто не устраивал, знаешь, все казались какими-то примитивными. Я читала итальянских и греческих мыслителей в оригинале, а им даже их имена ни о чем не говорили. – Романова потянулась к пачке сигарет, спрятанной на вытяжке. Он не остановил.
-Было лето. Я как раз закончила школу. Готовилась к поступлению в областной аграрный институт. – Виктория затушила начатую сигарету прямо о край фарфоровой тарелки и согнулась пополам от хохота. – Коровам Сенеку читать, господи.
Слава хотел было приблизиться, чтобы успокоить, но она остановила, протестующе вытянув руку.
-В тот день я возвращалась домой из школы, помогала маме донести цветы от благодарных учеников. Навстречу мне вышел Витька, бывший одноклассник, и еще один…сын местного олигарха. Отец его лесопилку держал. Он ухаживал даже за мной какое-то время, а я его сиятельство обидела отказом. Оба пьяные – выпускной неделю отмечали.
Вика надолго замолчала, дав ему возможность морально подготовиться к дальнейшему. Но разве к такому можно подготовиться? Ее слова прозвучали в его голове за секунду до того, как она сделала это наяву:
-Они меня изнасиловали, Краснов. Я умоляла, но…прямо в грязном ангаре. Очень запоминающийся первый раз, Слава. На всю жизнь.
-Вика… - Что говорят в таких случаях? Как вообще можно утешить человека, которому два подонка сломали в пьяном угаре жизнь? Если только ластиком по памяти.
-Ты подожди меня жалеть, Краснов. Дослушай сперва.
Она забралась с ногами на подоконник, обхватив себя под коленями.
-Я, как добропорядочная гражданка, Слава, отправилась прямиком в отделение. Написала заявление, прошла медицинский осмотр. Справедливость же должна восторжествовать, добро с копьем наперевес – победить. На следующий день о моем грехопадении знал весь город. Не судачил только ленивый. Причем, знаешь, в основном все на их стороне были.
В руках Краснова лопнул стакан с водой. Вика хмыкнула.
-Вертихвостка, говорили. Нос задрала. Парни наши ей, мол, не по нраву пришлись. Проучили девку, молодцы. Мама слегла с сердцем, через неделю умерла, не пережив позора.
-Какого позора, Вика? О чем ты говоришь? – У Краснова, наконец, прорезался голос. – Ты же ни в чем не виновата!
-Дальнейшего, Слава, дальнейшего. У меня посреди комнаты стоял гроб, Краснов. С Мамой внутри. А я сижу себе рядом на стульчике и деньги в сотый раз пересчитываю – вдруг ошиблась, вдруг не досмотрела. Ученики, друзья мамины, помогли, чем могли, конечно. Да только мало их осталось в свете последних событий. И в этот момент приходит ко мне мать того, второго. Руки кольцами усыпаны, аж к земле тянут. Я еще подумала тогда: она жалеет, наверное, что пальцев всего десять. – Вику начало бить в больном ознобе. Слава молча плеснул на дно ее стакана немного водки. Романова выпила залпом, не поморщившись. - Приходит с предложением, от которого невозможно отказаться: я должна была изменить показания. Сказать, что насильник был один - Витька. За это я получила бы сумму, позволившую мне безбедно существовать пару лет.
-И что ты сделала? – Он аж дыхание затаил в ожидании ответа.
-Сначала отказалась, конечно. Строила из себя оскорбленную невинность, на дверь указывала. Станиславский бы поверил. А потом снова деньги пересчитывала, может, слиплись где, затерялись.
-И ты…
-Да. Я согласилась. Удвоила, правда, ценник. Торговалась еще, можешь ты себе такое представить? Как бы подороже продать свою честь и гордость... Со всеми почестями похоронила маму, продала дом и уехала в Москву. Я получила блестящее образование, но навсегда потеряла уважение к себе.
Оба молчали, переваривая сказанное и услышанное.