Жалость уходить не спешила. Видимо, у женщин где-то на подкорке записано желание накормить мужа. Повкуснее да посытнее. И свидетельство о разводе, что сейчас висело в рамочке на стене в ее спальне, ничего не меняло.
-Ритуля, ты пришла! – В комнату вплыл Тузик. В народе Тузиков Павел Андреевич. Ну, или Паша Туз – псевдоним, под которым он творил свои «шедевры». Слава богу, хоть додумался имя изменить, а то прочтет кто из знакомых – стыда не оберешься.
-Я здесь живу, Тузик. И уходить никуда не планирую. Умирать в самом соку – тоже. А если уж и суждено, не волнуйся, завещание я составила в пользу одного собачьего питомника.
Бывшего передернуло, а Марго удовлетворенно сощурилась. Пашка собак с детства как огня боится. То ли покусали, то ли погнались – неизвестно. Муж, когда пытался рассказать, начинал потеть и заикаться. Но именно после того случая в среднестатистическом пареньке – программисте проснулся талант к писательству. Ага, вот прям молнией по темечку шарахнуло, открыв новую чакру.
Чакра эта их брак и сгубила. Когда он оббивал пороги издательств, получал сотые по счету отказы, а потом делился болью с форумчанами (читай: такими же идиотами), Марго пахала на трех работах, а по выходным ходила драить квартиру богатой подруге.
И ведь верила же! Больше всех в мужа верила! Правила ночами грамматические ошибки, указывала на провалы в сюжетных линиях, наглаживала рубашки, чтоб с утра проводить на очередную провальную встречу. Они разговаривать друг с другом перестали. А вот про что Марго слушала, вы, наверное, уже догадались.
Образы. Тузиков мог говорить часами, прикрыв глаза в творческом экстазе. Описывал в мельчайших деталях, будто слепому художнику диктовал. В ком-то Рита угадывала продавщицу из ближайшего супермаркета, в ком-то – соседского забулдыгу, иной раз и вовсе – самого Пашку.
Спустя какое-то время Шаповал, бывшая тогда еще Тузиковой, поняла, что испытывает к этим тварям жгучую ненависть. Хотелось раскроить Паше черепную коробку и влить туда бутылку чистейшего медицинского спирта, чтоб захлебнулась нечисть поганая. Чтоб билась в предсмертной агонии, а потом сдохла, отпустив на волю ее любимого.
Отпустить пришлось ей. Выдрать с кровью из сердца без анестезии. Потому что поняла наконец – еще чуть-чуть, и она загнется. Сломается однажды как некачественная китайская кукла. И что самое страшное - Тузик не заметит.
-Ритка, я ж не это…Не это имел в виду. – Да уж, для писателя всея Руси Тузик был удивительно некрасноречив. – Ты нервная какая-то в последнее время.
Хм. Нервная, ага.
«Ты говоришь: «Лена, как странно,
Ты стала такой печальной,
Ах, ты не заметил раны,
И знаешь, ты здесь крайний!»*
Крайним Тузик быть не любил. Жизненный девиз ее мужа (приписка: бывшего): «Моя хата с краю, ничего не знаю».
-Ничего, - Марго открыла стеклянную бутылку Тархуна, отпив зараз полбутылки. Прошло то время, когда женщина бегала к мужу открывать баночки, откручивать крышечки и застегивать молнии, подпитывая его мужское самолюбие. Оказалось, вполне возможно прожить и без мужских рук, проявив немного изобретательности.
-Вот съезжу в отпуск, развеюсь. Буду аки огурчик.
«Тухлый», - добавила про себя.
-Ты все-таки едешь? Рита, а как же я?! – Половину фразы Паша прожевал, пытаясь справиться с негодованием.
-Я тебе в няньки не нанималась, Тузиков. А в мамки по возрасту не прохожу. Если ты забыл, мы уже с год, как развелись. Единственное, что связывает нас, это ипотека. Так что немаленький, справишься. А меня ждет Тунис, шоколадные мальчики, шведский стол и текила.
-Рита, я не верю, что ты могла так легко забыть все, что между нами было. – Муж произнес это весьма претенциозно, горделиво задрав голову к потолку. Очки в ту же секунду спустились с кончика носа, ударив бывшего по переносице, сбив с Пашки спесь.