-Что ты, Тузичек! Как же я могу забыть? Меня кошмары по ночам преследуют, а тут еще ты, как живое напоминание. – Обвела мужчину говорящим взглядом с головы до ног.
-Ты не можешь помнить только плохое! Мы прожили вместе пятнадцать лет! Было столько счастливых моментов! – Тузиков эксцентрично размахивал руками, представляя на их месте ветряные лопасти, видимо.
-Пашка, будь другом. Закройся. Не стоит напоминать мне о том, какой дурой я была. – Шаповал скривилась как от зубной боли.
-Маргаритка моя, мы можем поговорить? – Когда Павел хотел добиться от жены безоговорочного согласия, он включал «тяжелую артиллерию».
«-Ритка-Ритка-Маргаритка. Жена, ты моя любимая оранжевая маргаритка!
-Почему оранжевая-то?
-Потому что огненная, как солнечный шар.»
Шаповал потрясла головой, прогоняя воспоминания.
-Говори, Тузик, говори. Я не наслушаюсь.
Предсказуемому бывшему мужу удалось удивить Марго. Заручившись ее согласием, он выдвинул для нее стул и жестом предложил присесть.
Сам же Павел Андреевич уселся у нее в ногах, приняв позу лотоса. Этому он научился, по всей видимости, тогда же, когда разверзнулась чакра.
Взял пухлую руку бывшей жены в свою ладонь. Он нервничал. Странно. Обычно у мужа руки были словно из печки. По ночам Марго даже приходилось отбиваться от его тесных объятий по этой причине.
Последний раз его ладони были такими ледяными шестнадцать лет назад.
Пашка, нацепив на себя страшный галстук в горошек до середины тогда еще плоского живота (несомненно выбранный заботливой рукой свекрови) и держа в руках скромный букетик гвоздик (Зинаида Владимировна отличалась весьма оригинальным вкусом, земля ей пухом), предложил ей стать своей женой.
«-Ритка-Ритка-Маргаритка, тебе нравится моя фамилия?
-Нет, конечно, Тузиков.
-И что, ты думаешь справедливо, что я выношу все страдания в одиночку?
-Хочешь страдать вместе?
-Больше жизни хочу, моя Маргаритка.»
-Рит, я знаю, что был тебе плохим мужем. Ты все тянула сама, еще и меня успевала выслушивать и поддерживать. Ты не отправила меня пахать на завод, а позволила заниматься любимым делом. Только в конечном счете, это самое любимое дело отобрало у меня единственную любимую женщину. Моя Маргаритка, я жить без тебя не могу, мне удушиться хочется, слышишь?
-Ты всегда выбирал путь наименьшего сопротивления, Тузиков.
А про себя Марго подумала:
Только в фильмах в конце у бабы появляется мужик, который решает все ее проблемы. В жизни же всё ровно наоборот: мужик появляется в самом начале, и всё катится к х*рам.
-Но теперь всё будет по-другому, ангел мой.
Скорее уж горгулья.
-Теперь я всё возьму на себя. Я контракт подписал, Ритка. Они уже даже эскизы обложек прислали. Редактор сказала, роман прогремит. Вот, смотри.
Тузиков протянул руку и взял со стола планшет в порядком потрепанном чехле. Что-то там быстро понажимав, тыкнул ей под нос электронный вариант обложки.
Марго в ошеломлении уставилась на открывшуюся ее взору картину: за основу был взят образец свидетельства о разводе, деталями – разбитая изящная чашечка из фарфора и две размытые тени – мужская и женская – на противоположных концах черно-белого прямоугольника.
«ОН+А» - выделялось красным пятном на монохромной подложке.
-Ты написал роман? Но ты ведь не признавал этот жанр! Говорил, что таким образом только неудовлетворенные женщины выражают свой недот*ах! Антиутопия, фантастика…
-Оказалось, спрос сейчас именно на романы. Особенно, если их пишет мужчина. Раздавленный, влюбленный, уложенный на лопатки мужчина.
Тузиков мазнул пальцем по экрану – открылась страница посвящения.
«Моей Маргаритке.
Моей Жене. Моей Музе. Моей Любимой.
С огромной любовью и благодарностью.
Твой ТУЗик»
Марго начала икать. Такая вот своеобразная реакция на стресс.
Пашка резко притянул ее голову к себе. Эффективно. Икать она перестала.
Столкнув их головы лбами, продолжил проникновенно шептать:
-Дай мне еще один шанс, Ритка. Поверь мне, в последний раз поверь, прошу. – Помолчал пару секунд, о чем-то сосредоточенно думая.
Наконец, изрек.
-Ты думаешь, справедливо, что я выношу все страдания в одиночку?
Марго с трудом сглотнула, приняв решение.
-Хочешь страдать вместе?
-Больше жизни хочу, моя Маргаритка!