Артур самому себе бы ни за что не признался в том, что его душила черная зависть. Ведь на месте Вики сейчас могла быть Солнцева, а на месте Краснова – он сам.
Кто-то из маститых писателей как-то употребил такое выражение: сердце чешется. Так вот у Заураби сейчас чесалось сердце. Ужасное ощущение. Хотелось распилить грудную клетку и избавить себя от навязчивого зуда. Заорать хотелось. Так, чтобы стекла в окнах напрочь повыбивало.
Артур не понимал, что с ним. Никогда такого не испытывал.
- Яяя… - Голос Романовой срывался и дрожал. – Не знаю, правильно ли поняла, но мне показалось, что Катя просила передать это именно вам. - Прерывая сеанс самокопания, огорошила недавно освобожденная.
-Что передать? – Начбез навострил уши и встал в стойку, чуя нечто важное.
- Катя сказала, чтоб я передала какой-то Агриппине Тимуровне Алёхиной, что пойти в кино сегодня не получится. – Напрягая память, слово в слово пересказала Вика.
-Черт знает что! Какое еще кино! – Включился в обсуждение молчавший до этого момента Ярослав.
Артур же, в отличие от Краснова, не был столь категоричен. Да и он хорошо помнил, что никакой Агриппины Тимуровны в их компании не было. Очень уж экзотическое сочетание. А вот в начальных буквах ФИО прекрасно распознал посыл.
-Что еще она сказала? Живее, Вика! Вспоминай каждое слово! – Заураби рычал, с трудом удерживая себя в рамках приличий. Слава предостерегающе на него зыркнул, но был мысленно отправлен туда же, куда и джентльменство совсем недавно.
-Ерунду какую-то. Что фильм про убийство, а острых эмоций ей на сегодня хватило. И чтоб эта Алёхина не приходила. Вот.
Если Артур правильно расшифровал послание, Катя говорила Абаеву не приходить на встречу с похитителями. Нет, без нее они бы, конечно, ни за что не догадались! Она ж самой умной себя мнит! Кошкой, у которых еще восемь жизней в запасе. Дура как есть!
Вся злость внезапно куда-то улетучилась, оставляя вместо себя тупую ноющую боль в районе солнечного сплетения.
-Ясно. Слава, забирай Вику и уходите. Чтоб через минуту вас здесь уже не было. – Включил начальника Заураби, раздавая направо и налево команды для дальнейших действий.
Когда силуэт подчинившейся приказу влюбленной парочки скрылся в темноте коридора, Артуру, наконец, позвонили.
-Заур, мы на позиции. Видимость хорошая, готовность номер один. Парней к тебе отправил на подмогу. Как договорились – по сигналу.
- С Богом, Жгут. – Если спецназовец и удивился последним словам бывшего сослуживца, то ничем себя не выдал. Заураби никогда не был особо верующим человеком, но желать удачи среди спецназовцев не принято, а вот потребность выразить всю ту муть и надежду, что всколыхнулась со дна души, была.
Сейчас у них, как у саперов, не было права на ошибку. А потому разрешалось верить во что угодно, лишь бы только помогло.
***
Катя отчаянно жалела, что ее магических способностей хватало только на то, чтобы приготовить еду из ничего. Ну, или постирать белое кружевное белье с голубым носком и вытащить потом не полинявшие вещи. Однако, они вовсе не распространялись на превращение выпавших в этой партии карт в пресловутый роял-флеш. Хотя...судя по остервенелому взгляду Джека, даже в случае ее победы (что уже весьма сомнительно), больше они выпускать никого не планируют.
Разговор не клеился. Девушка не представляла, о чем можно говорить с Джеком после того, что недавно узнала. Аудиолекций по психологии, которые скрашивали ее досуг в пробках, не хватало. Тут хорошо бы подошла психиатрия. Принудительная и медикаментозная. А Солнцева, гран пардон, в этом сильна не была.
Дофеячилась.
Как и следовало ожидать, ее тройка была покрыта стритом Джека, что означало одно – поцелуя не избежать. Ладно-ладно, это не самое страшное в сложившейся ситуации.
Джек встал. Катя смирилась.
А Степан нет.
Мальчика такой расклад не устроил от слова совсем. Тот попытался вскочить с дивана, но был остановлен рукой своего надзирателя, опущенной на плечо. Не помогло и это. С упорством молодого разъяренного бычка он кинулся вперед головой на похитителя. Катя не удержалась – вскрикнула и схватила Джека за предплечье, будто он держал в ладони веревочку натянутой гильотины.
Темный Стёпин мир озарил одинокий фонарь. Почти по Блоку. Под левым глазом.