У Кати был интересный жизненный принцип – чем хуже у нее было на душе, тем лучше она выглядела. Никому бы и в голову не пришло, что у женщины, купившей себе новые туфельки за тридцать господи-боже-ты-мой тысяч, могут быть в жизни какие-то проблемы.
По утрам Катя наряжалась с особой тщательностью. Старательно наносила макияж, рисуя на лице такую себя, какую хотела бы видеть внутренне. Она занималась самопрограммированием, давала внутренней Кате некие установки, которым нужно было неукоснительно следовать.
Хорошо еще, что родителям хватило мудрости не лезть к ней в душу. Попробовали однажды, пришлось осадить. Больше не пытались. Папа, конечно, не мог не понимать, в чем, а вернее, в ком тут всё дело. И он понимал. Грозился прибить «чертового бандерлога» в случайно подслушанном Катей разговоре с женой.
Солнцева воткнула в уши наушники и включила в ютубе очередную лекцию психолога Лабковского. В последнее время спасали только они.
Теперь Катя знала, кажется, всё о невротических отношениях и людях-невротиках. Самой впору было лекции читать, просвещать народ. Если вкратце, суть сводилась к тому, что женщины чаще всего коррелируют масштаб своей любви к мужчине со страданиями, которые он ей причинил. Типа: «ой, я его так люблю, так люблю, на стенку просто лезу от своих страданий». Звучит смешно, но доля истины в этом есть. По мнению психолога, здоровые отношения двух состоявшихся личностей должны приносить друг другу удовольствие. Солнцева, конечно, сразу же записала себя в список лютых невротиков, а их с Артуром «недоотношения» наделила ярлыком невротических.
Теперь проблема была ясна, и с проблемой можно было бороться.
Кстати, тот же Лабковский сейчас вещал ей сквозь наушники, что старый советский фильм «С легким паром» - это вовсе никакая не комедия, а самая что ни на есть драма. Драма о ком? Правильно. О невротиках.
И главный невротик здесь Надежда Васильевна Шевелёва, которая вместо во всех смыслах положительного Ипполита, твердо намеренного создать с Надечкой семью, выбрала чисто мимо проходившего труса и закоренелого холостяка Лукашина.
Никого не напоминает? А ведь у Кати под носом этот самый Ипполит был. Бери - не хочу. Тоже плюсы ставить негде. По правде говоря, Леша действительно очень сильно поддержал ее в этот тяжелый период. Он сбавил градус напора и просто ненавязчиво был рядом. Отвлекал, веселил, водил гулять, откармливал. В душу не лез и молчал тогда, когда ей этого хотелось. Проведенное вместе время заставило Катю по-другому посмотреть на Алексея. Если раньше девушка была уверена в том, что тот ухаживает за ней лишь из перспектив породниться с богатым отцом, то теперь Солнцева уже не сомневалась, что мужчина заинтересован в ней лично.
Ей было с ним комфортно. И она даже готова была влюбиться в идею быть любимой. К тому же, Леша не заставлял ее страдать, что, опираясь на психологию Михаила Александровича, было его достоинством.
За подобными рассуждениями Катя и добралась до дома.
-Мам, пап, я дома! – Крикнула в глубину особняка, аккуратно снимая с уставших ног босоножки. За такие деньги могли б придумать и поудобнее.
Отец сегодня вернулся домой сразу после обеда, так как у них с матерью было назначено интервью и последующая фотосессия для какого-то бизнес журнала. Катю, к счастью, участь подопытного кролика минула.
Войдя в гостиную, девушка замерла: на диване чинно-благородно восседали ее отчего-то радостные родители, а на кресле напротив притулился нарядно причесанный Алексей с огромным букетом алых роз.
При виде нее Лешка вскочил, нервно послабляя на шее галстук.
-Катенька! Милая моя! – Он подошел ближе и вручил растерявшейся Солнцевой цветы. - За эти месяцы я понял, что ты – женщина всей моей жизни. И…что я люблю тебя!
Алексей встал на одно колено. Катя скривилась. Ей всегда думалось, что предложение руки и сердца несколько сакрально, и что никого, кроме двоих влюбленных, присутствовать в этот момент не должно.
- Катюша! Выходи за меня замуж!
Катя с болезненной ясностью поняла, почему Наденька отказала Ипполиту.
***
Шел девяносто третий день черной безнадеги. Артуру не хотелось ничего. Единственное, чего он с нетерпением наркомана ждал каждый божий день, было наступление ночи.
Ночью его Ведьма была с ним. Приходила к нему во снах. Она не давалась Артуру в руки и всё время убегала, как только между ними оставалось чуть меньше двух шагов. А у него никак не получалось догнать. Ведьма всегда была на шаг впереди, издевательски хохоча и взмахивая горящими в ночи рыжими локонами.