— Вы когда-нибудь прежде бывали в Пизе, видели Пизанскую башню? — спросила меня веселая соседка, смакуя один глоток «Кровавой Мэри» за другим.
— Прог-фог. Моя-твоя не понимай, — ответил я.
— Ну, П-и-з-а… Вы там были, видели Пизанскую башню? — Она произносила слова медленно, ясно и четко, на случай, если ее собеседник идиот и иностранец одновременно.
— Прог-фог, — повторил я. — Ни бельмеса.
Красотка понимающе кивнула.
— Так вы… Не говорите по-английски? Ingle-e-e-esi?
— Прог-фог, — ответил я.
Если потребуется, я могу повторять это сколь угодно долго.
Сочувствующе улыбнувшись, веселушка вернулась к своей «Кровавой Мэри», я же не сказал более ни слова. Мой «тайный язык» — хорошее средство отшить непрошеных собеседников, когда желаешь, чтобы тебя оставили в покое. В дальних перелетах той же цели служат наушники. Но чем больше я думал о Томми, тем больше меня одолевали сомнения. Как жаль, что доктор Вольпиккель оказался всего лишь легендой!
Два года назад мне позвонил некто, представившийся мистером Джонсом, священником-баптистом из Южного Уэльса:
— Здравствуйте. Это доктор Тэйлор?
— Да.
— Не могли бы вы мне помочь? Я пытаюсь отыскать следы вашего коллеги Ульриха Вольпиккеля.
— Кого-кого?
— Ульриха Вольпиккеля. Вы — Дэвид Тэйлор, я вас правильно понимаю?
— Да, но боюсь, что не знаю никакого Вольпиккеля.
— Он немецкий ветеринар. Специализируется на операциях мозга носорогов.
— Чего???
Священник начал объяснять. Год назад он помогал одному немецкому туристу, у которого якобы украли деньги и вещи, когда он во время отпуска разъезжал на велосипеде по долинам. Устроил бедолагу на ночь, снабдил его сменой одежды и деньгами. Немец оказался очаровашкой с веселым характером. Он сказал мистеру Джонсу, что по профессии он — ветеринарный хирург, и что главная его специальность — хирургия мозга носорогов. На эту стезю его вдохновила моя первая автобиографическая книга «Ветеринар из зоопарка», изданная на немецком языке под заглавием «Ein Herz fiir Wild Тіеге» — «Сердце, отданное диким зверям». Вольпиккель прожил у священника и его супруги целую неделю и понравился им: ходил с ними в церковь и даже усилил звучание местного тщедушного хора своим сильным, и, следует признаться, мелодичным голосом. Неделя вытянулась в месяц. Священник и его половина души не чаяли в молодом немце, который делает такую замечательную работу, и когда в один прекрасный день он объявил, что ему срочно нужно возвращаться в Германию, чтобы навестить тяжело заболевшего носорога, они выдали ему на дорогу 150 фунтов в добавление к тем 800, которые он у них уже одолжил. Он обещал, что, когда через две недели вернется в Великобританию, встретится там с доктором Тэйлором по поводу новейших методов лечения носорогов и через него вернет долги своим дорогим друзьям из Уэльса. Как мог догадаться читатель, после этого Вольпиккеля и след простыл. Конечно же он оставил свой адрес, — который оказался фиктивным. Когда же они попытались навести справки, человек с такой фамилией нашелся в городе Зольдау, откуда, как он говорил, и происходит этот род.
Миновал год, а преподобный мистер Джонс и его дражайшая половина продолжали верить, что происшедшее — всего лишь какое-то недоразумение. Может быть, Ульрих весь в работе с чокнутыми носорогами? Или просто дошел до нервного истощения, не отходя от операционного стола? В конце концов, вспомнив, сколь часто он на меня ссылался, священник отправился в библиотеку, спросил телефонную книгу, нашел мой номер и дозвонился. С меня семь потов сошло, пока я пытался объяснить этому милому джентльмену, что его попросту околпачили.
— Но он с таким знанием дела говорил об экзотических животных, особенно носорогах. О хирургии. Об анатомии черепов…
— А откуда вы знали, что он не порет чушь, ваше преподобие?
— Но… Это выглядело таким достоверным!
— Да он попросту мошенник. Ловкач и мошенник, и все тут.
— Так откуда же он столько знает о вас?
— Из книг, естественно…
— Вы уверены, доктор Тэйлор, что не существует немецкого ветеринара, оперирующего мозги носорогов?
— Мистер Джонс. Во-первых, череп носорога столь огромен, прочен и сложен, что никто и нигде не пытался проводить на нем операции. Во-вторых, у носорогов заболевания мозга, предположительно требующее вмешательства, очень и очень редки. Мне лично ни разу не приходилось сталкиваться с подобными случаями. Если бы Вольпиккель — или как его там — поставил целью стяжать себе капитал операциями на мозгах носорогов, он бы давно вылетел в трубу.