Следующее утро выдалось ясным и теплым — когда еще посещать Каир, как не в ноябре! С реки дул легкий ветерок, высоко в небе кружили черные коршуны; я же отправился к бассейну, проходя сквозь строй угрюмых, поигрывающих мускулами молодчиков в костюмах. Там уже были представители британской прессы и пара телегрупп. Бассейн был небольшой, круглый; половина его была глубиной в два метра, — другая в метр. Джон добился, чтобы уровень воды был спущен — так будет легче поймать моих пациентов. К сожалению, в отеле «Меридиен» не нашлось крепкой мягкой сетки, с помощью которой можно было бы на время вытащить животных туда, где мы с Джоном внимательно могли бы осмотреть их. Пришлось обойтись старой волейбольной сеткой. Египетские служащие отеля, которых Джон откомандировал в воду, были явно не в восторге от этого задания. Абдель Насер объяснил мне, в чем дело: они думают, что это акулы. Но мы с Джоном объяснили через переводчика, что тревога напрасна, и вскоре оба 150-килограммовых торпедообразных существа с кривыми плавниками благополучно лежали на старых матрасах у бортика бассейна.
Я обследовал их от кончика носа до кончика хвоста. Выслушал им грудь стетоскопом, взял кровь на анализ из хвостовой вены. Немо был тощ, в правом легком обнаружился очаг пневмонии. На роговой оболочке его левого глаза был шрам от зажившей язвы, а на плавниках — типичные шрамы от дурно сконструированных носилок или неудобного размещения при перевозке. У Лимо на плавниках были такие же шрамы и язва на левом глазу. Его вес был в пределах нормы. Спины обоих дельфинов были покрыты черными пятнышками — следами перенесенной оспы. После осмотра я дал Немо дозу сепарекса от пневмонии, выпустил моих пациентов обратно в воду, а затем решил поглядеть, что происходит вокруг.
За низеньким бортиком «дельфинария» жизнь текла своим чередом. Внизу струились черные воды Нила, выбрасывая на берег всяческий плавучий мусор, который тут же сохнул под лучами солнца; стайка кошек копошилась вокруг трупика какого-то маленького животного. Раковина, где Джон чистил и резал дельфинам рыбу, была громадным прогрессом по сравнению с кухонькой, где прежде то же самое делал Абдель Насер; но все-таки и сюда с великой реки на запах рыбы слетались мухи.
Дельфины томятся здесь слишком уж долго. Условия неадекватные, риск велик. А Немо, ко всему прочему, страдал пневмонией, а может, и другими хворями, о которых я пока не ведаю. Итак, завтра я вылетаю в Лондон, беру с собой пробы крови и отсылаю их с курьером в Оксенхоп моему другу Роберту Тернеру, отставному профессору онкологии человека, ныне заведующему собственной небольшой лабораторией. В зависимости от того, что скажет его хваленая наука, я и приму решение.
Как я сказал об этом Майклу Ридделлу по телефону, я склонялся к тому, чтобы как можно скорее переправить дельфинов в Англию. Обычно мы воздерживаемся от транспортировки дельфинов, если они чувствуют себя не должным образом; но каирские пленники представлялись мне исключением, подтверждавшим правило. Если Майклу удастся организовать «бросок» через Средиземное море, это будет сродни случающимся каждый день «рейсам милосердия», когда пострадавшего в аварии или заболевшего серьезной болезнью спешно везут в центр, оборудованный всем необходимым для надлежащего лечения. Майкл, которому однажды довелось перевозить здорового дельфина из Швейцарии в Антибу на частной карете «Скорой помощи» с полицейским эскортом, согласился со мною. Он тут же предпримет первые шаги по организации спецрейса воздушной кареты «Скорой помощи» для спасения Немо и Лимо.
Анализы профессора Тернера подтвердили наличие легочного заболевания у Немо. Как долго он страдал им, оставалось только гадать. Я позвонил в Англию и заявил, что перевозку нужно организовать безотлагательно. К тому времени Майкл договорился с компанией «Эр Франс» о том, что «Боинг», который через два дня будет выполнять рейс из Джибута в Марсель, совершит посадку в Каире, и уже выслал самолетом пару кусков холста, из которого можно будет сделать носилки для дельфинов. Джон, оставшийся в отеле «Меридиен», занимался организацией конструирования легких металлических рам, чтобы было к чему подвесить эти самые холсты, и при этом руками и ногами отбивался от назойливого журналистского люда, слетевшегося как осы на мед в ожидании громкой сенсации. Месье Спек со своими людьми организовал автотранспорт для доставки животных в аэропорт и улаживал формальности для скорейшего прохождения дельфинов через таможню. Мы решили выехать ночью — тогда дельфинам будет не так жарко, а главное, хаотичное движение на улицах Каира будет минимальным. Салем нажимал на все кнопки. Кое-кому пришлось подмаслить ручки. Руководство отеля по-прежнему обивало пороги египетской администрации и французского посольства — мы все еще не получили официальных документов, разрешающих вывоз дельфинов «в безопасное место», а посему прошла череда встреч с адвокатами, ведавшими многочисленными юридическими сторонами дела. Как оказалось, не дремал и месье Лингард — нанятые им крючкотворы из кожи лезли вон в попытках блокировать все наши усилия по вывозу животных.