Вернувшись в гостиницу, я тут же отправился в ванную комнату и помочился в раковину. Сомнений не было. Моча цвета «Розе д’Анжу». Но при этом ни боли, ни учащения мочеиспускания. На следующее утро цвет остался прежним. Но, если не считать зубной боли и онемения, остававшегося после игрища с пандой, я чувствовал себя превосходно. Может быть, Чу-Лин каким-то образом повредил одну из моих почек? Но во второй половине дня розовый окрас мочи исчез, и я, отнеся его на счет выпитого мною «Мускадета», позабыл и думать о том.
Но две недели спустя, когда я находился в Милане с регулярным осмотром зоопарков и сафари-парков на севере Италии, розовый цвет появился вновь. На сей раз он сопровождался внезапной резкой болью в спине. Я тут же вылетел домой. Рентгенограмма показала, что Чу-Лин тут ни при чем: в правой почке обнаружился камень, похожий на колючую фасолину. Это означало операцию и двухнедельное пребывание в больнице. Впервые за свою карьеру ветеринарного врача мне пришлось временно устраниться от дел. Но у моей постели в виндзорской больнице стоял телефон, связывавший меня с внешним миром; кроме того, было еще два фактора, скрасившие мое пребывание в данном медицинском учреждении. Первым, кто встретил меня в приемной, был шеф-повар, задавший вопрос, каким кушаньям я отдаю предпочтение (он оказался кудесником в приготовлении овощных блюд). Во-вторых, мой хирург сказал, что, как только я выйду из-под наркоза, я могу сразу пить хоть джин с тоником, хоть шампанское. Правда, в тот момент душа не лежала ни к тому, ни к другому, но спасибо за утешение.
Вскоре после того как я вышел из больницы, мой мадридский коллега Антонио Луис позвонил мне и сообщил тревожные новости о Чу-Лине: по непонятным причинам животное стало пить воды больше обычного. Что, по моему мнению, он должен предпринять? Я ответил, что прежде всего нужно сделать анализ мочи — на белок (наличие которого свидетельствовало о болезни почек) и на сахар (всем известный признак диабета). Диабет — часто встречающийся у животных недуг. Кроме домашних любимцев, я сталкивался с ним у верблюдов, малых кенгуру, обезьян и некоторых других видов; в целом болезнь поддается контролю путем ежедневных инъекций инсулина и специальной диеты — за исключением обезьян, для которых оказались бесполезными таблетки, эффективные при лечении людей. Антонио Луису было нетрудно взять анализ мочи — достаточно было собрать его с помощью шприца из лужи в жилой палате панды. Результаты оказались отрицательными. Ни сахара, ни протеина. Никаких отклонений от нормы.
Теперь мой друг ежедневно докладывал мне о состоянии здоровья панды. Жажда все увеличивается. Теперь уже Чу-Лин пил воду галлонами; соответственно в немереных количествах выделялась и моча. Ему уже стало недоставать свежей, чистой воды, которую без ограничений поставляли к нему в палату; у него появилась привычка слизывать всякую грязную каплю, которую он находил в трещинах в земле или на решетке, прикрывавшей водосток. Я решил срочно вылететь в Мадрид и провести серьезное обследование.
Кроме немереного потребления воды, я не мог найти у панды никаких отклонений; анализ крови дал те же результаты, что и у нормальной большой панды. Ситуация была и в самом деле загадочная. Может быть, партия поставлявшегося из Англии специального корма для панд — смесь злаков и молотых бобов — оказалась пересоленной? Я взял немного крови на анализ — нет, соль была в норме. Прошло еще две недели. Жажда Чу-Лина возросла еще более. Хуже того, он больше не хотел играть со своим приемным отцом Чанг-Чангом, и его вес начал стремительно падать. Для контроля за его весом в полу коридора, через который он каждое утро выходил из своей палаты в загон, были вмонтированы небольшие напольные весы, и каждое утро смотритель следил, что показывала стрелка. Чу-Лин, чей нормальный вес достигал сотни килограммов, неуклонно терял по нескольку сот граммов ежедневно. Вскоре животное, которое когда-то так любило весело поиграть, погрузилось в состояние недвусмысленной депрессии.
Стремясь спасти страдальца, я носился между Лондоном и Мадридом, собирая анализы и всю информацию, которая могла касаться Чу-Лина; обращался к почетному специалисту из самого престижного частного мадридского госпиталя; звонил в Лондон и Нью-Йорк, пытаясь достать экспертов по самым глухим закоулкам в медицине; отчаянно старался хоть как-то приостановить неумолимое движение несчастного к краю пропасти.