Наконец, по прошествии почти часа, чудо-машина выдала нам самого пациента, который уже моргал глазами и облизывал губы; мы отнесли его назад, в машину «Скорой помощи», и снова началась гоньба, по сравнению с которой пляска валькирий показалась бы невиннейшей забавой. Наш кортеж несся по проспектам, пересекал перекрестки, спеша доставить домой своего самого славного пассажира. К полуночи Чу-Лин снова был у своей чаши и пил так же жадно, как та сказочная лягушка, которая осушила источник.
Снимки компьютерных изображений поступили в зоопарк на следующее утро, и мы тщательно изучили их. Я словно склонился над учебником анатомии, в котором каждая картинка лишь ненамного отличалась от предыдущей. О внутреннем строении панд я знал из весьма немногочисленных источников — первых описаний, сделанных в 1870 году отцом Давидом (тем самым, чьим именем назвали оленя), которые так взволновали французский научный мир, и тщательной анатомии знаменитой панды Чи-Чи, умершей в возрасте 14 лет в Регентском парке в 1972 году. У меня были фотографии и размеры гипофиза Чи-Чи. Когда дошла очередь до сканированных картин той части головы, где, по идее, должен быть благополучно расположен гипофиз, мы не нашли ничего, что могли бы идентифицировать собственно как гипофиз. Хотя это было первое сканирование панды, основные анатомические части были ясно различимы, но, положа руку на сердце, ни ветеринары, ни радиологи не могли точно сказать, что вот эта или та штука на картине и есть гипофиз. Гипофиз есть у всех млекопитающих. Мы знаем, что он есть и у панд. Ни ты, ни я, ни свиньи, ни слоны не могут жить без гипофиза. Тайна «отсутствия гипофиза» у Чу-Лина так до сих пор и не разрешена. Не мог же он, в самом деле, усохнуть и этим вызвать болезнь! Нет — скорее всего, нашему методу интерпретации сканированных картин в чем-то недоставало совершенства.
Итак, мы просканировали Чу-Лина и многое узнали, но эта информация не могла помочь устранению происходивших с ним странностей. И что же теперь делать? Изо дня в день я читал все возможное о «водяном диабете» и сходных с ним заболеваниях. Мы делали пациенту инъекции препаратов из трав для лечения почек и даже прибегли к любопытному, но воистину испанскому приему альтернативной медицины, заключавшемуся в том, что мы брали у пациента немного крови и реинъекцировали ее обратно под кожу. Бред сумасшедшего? По крайней мере, безвредно. Испанские врачи рекомендуют при лечении людей.
Но вот однажды вечером я сидел в маленьком тесном кабинете у себя дома в Лайтуотере, читал статью о лечении некоторых видов «водяного диабета» у людей и наткнулся на упоминание о пользе в некоторых случаях лекарств-диуретиков.
Как известно, диуретики приводят к выделению людьми (и животными) большего по сравнению с нормой мочи, а я отдал бы что угодно, чтобы Чу-Лин меньше — гораздо меньше — пил и соответственно гораздо меньше испускал мочи. Но статья говорила о парадоксальном эффекте воздействия диуретиков при лечении этой болезни. Никто не мог с уверенностью объяснить, почему так происходит, но в данной ситуации применение диуретиков приводило к противоположному результату.
Мне, как и большинству ветеринаров, знакомо упомянутое семейство диуретиков — тиазиды. Они применялись для удаления накопившейся жидкости при болезнях сердца и некоторых видах водянки. В настоящее время я использую их главным образом для уменьшения водянистых вздутий в подбрюшии у слонов.
Я тут же позвонил Антонио Луису:
— Понимаю, то, что я скажу, может показаться глупостью, но попробуйте дать Чу-Лину немного салурика.
Марио, младший из двух смотрителей панд в Мадриде, находился в ночной смене: они с Анхелем установили круглосуточное дежурство возле подстилки больного. Согласно моему инструктажу, в полночь он дал одну таблетку диуретика Чу-Лину, раскрошив ее и смешав с небольшим количеством меда и йогурта. Сами понимаете, упросить находящегося в таком состоянии зверя что-нибудь съесть очень трудно. Марио гадал, могло ли чем-нибудь помочь это последнее из бесчисленного ряда снадобий, прописанных ветеринарами. Сам он был уверен в близости конца. Вопрос только в том — когда. Он втайне надеялся, что это случится во время дежурства Анхеля.