Альтамира... О ней говорят уже на протяжении нескольких месяцев этого, 1879 года. Об ее таинственных наскальных рисунках.
От посетителей не было отбоя. А теперь приезжает король...
-- Марселино! -- уже в который раз обращается старый граф к сыну. -Подумай, как встретить его величество. Такой чести не выпадало никому из наших предков. А среди них были гранды, прославленные на всю Испанию...
Однако молодого Саутуолу, казалось, мало трогало это торжественное событие. Марселино Саутуола по специальности археолог. Не королевские милости и не предки-гранды интересуют ученого, а древнейшие обитатели его родных гор. О них, их жизни, обычаях и верованиях, мечтает он узнать из удивительных рисунков Альтамиры.
Марселино радушно встречает друзей-ученых, и особенно студентов, веселых питомцев университетов Саламанки и Овиедо. Увлеченно рассказывает об открытии, сделанном, собственно, не им самим, а его маленькой дочерью.
-- У нас, в Кантабрийских горах, живут преимущественно горняки. К сожалению, зарабатывают они немного. Поэтому мои земляки часто прибегают к древнему занятию своих предков -- охоте.
Лет десять назад один человек решил пострелять горных коз. И неожиданно наткнулся на вход в какую-то пещеру. Вокруг все заросло кустарником, вход завалило землей. Оставалась только щель, сквозь которую пролез отважный охотник.
-- И вместо козы подстрелил несколько нарисованных на потолке бизонов? -- шутя говорит кто-то из молодежи.
-- Нет, бизонов он не заметил. А о пещере рассказал моему отцу. Я в это время еще учился, много путешествовал. И только спустя несколько лет, вернувшись домой, впервые осмотрел Альтамиру. Пришлось откапывать вход. Вскоре мне посчастливилось найти несколько каменных топоров и еще некоторые орудия труда человека палеолита. Нашел я их, конечно, на полу пещеры. Мне и в голову не приходило внимательно осмотреть потолок.
Настоящее сокровище было обнаружено только этой весной. Мы всей семьей приехали к отцу погостить. И конечно, в первую очередь отправились в Альтамиру. Почва в пещере оказалась влажной, под ногами камни, и я посадил маленькую дочь себе на плечо. С нами пошли несколько человек местных жителей. Они несли зажженные факелы. В их мерцающем свете стены будто надвигались на нас. Вокруг стояла тишина, какая бывает только в глубоких пещерах. Моим попутчикам стало страшновато. Стихли разговоры. Мы вошли в самый большой зал. Подняли повыше факелы. И тут неожиданно зазвенел голосок моей дочурки Марии: "Папа! Смотри... Быки... Быки... Я боюсь..." Мария показывала рукой на потолок.
Там, на темном фоне древнего камня, мы увидели стадо бизонов, необыкновенно отчетливо нарисованных красной и черной краской. Один из них поднял голову и ревел. Это было изображено так, что казалось, будто вся пещера содрогается от его истошного рева. Второй замер в величественно-спокойной позе и, точно сознавая свою силу, горделиво поглядывал вокруг. С одной стороны виднелись фигуры двух коней, с другой -- на бизонов глядел дикий кабан. Правда, все они были расположены беспорядочно, без композиционной связи. Однако поражала точность рисунка, правдивость изображения каждого животного, умело выписанные детали.
ТРАГЕДИЯ МАРСЕЛИНО САУТУОЛЫ
Быстро промелькнули дни пребывания короля в поместье Саутуолы. Еще не успели снять со стен дворца фонарики -- остатки праздничной иллюминации, еще не убрали комнаты, в которых располагались высокие гости, а уже пошли слухи, что рисунки Альтамиры -- подделка.
"Над нами посмеялись... Это фальшивка... Человек палеолита не мог так рисовать... Каменный век и эти шедевры..." -- говорили мудрые ученые, осуждающе покачивая седыми головами.
Кто-то узнал, что за несколько месяцев до сенсационной находки в поместье Саутуола гостил художник. Да еще из "легкомысленного" Парижа.
"Это он нарисовал зверей... Посмеялся над нами..." -- распространялись толки.
И участники международного конгресса археологов, состоявшегося в Лиссабоне, единодушно обвинили Марселино де Саутуолу в мистификации. Особенно ополчились на него французские археологи Картальяк и Ривьер.
А через несколько лет на юге Франции, в провинции Дордонь, Эмиль Ривьер, бывший непримиримый противник Саутуолы, нашел новые наскальные рисунки -- открыл ныне всемирно известную пещеру Ла-Мут. А в 1901 году в пещере Камбарелль найдено изображение бизонов -- как будто кто-то снял копию с рисунков Альтамиры. С неимоверными трудностями в том же году исследователи пробираются в пещеру Фон-де-Гом и там наталкиваются, пожалуй, на самые лучшие образцы живописи каменного века -- многочисленные изображения бизонов, львов, диких лошадей и других животных. Рисунки создавались, должно быть, на протяжении многих лет. Самые древние выполнены черной или красной краской, более поздние -- многоцветные сложные композиции.
В некоторых пещерах росписи обнаружены под толстой коркой известняка. А ведь эти наслоения создавались на протяжении тысячелетий!
Когда стало известно о рисунках в пещерах Ла-Мут и Камбарелль, вспомнили об Альтамире. Но Саутуолы уже не было в живых. Картальяк пишет специальную книгу, в которой реабилитирует покойного. Признает свою ошибку и Ривьер.
Картальяк не ограничился выступлением в печати. Он едет в Испанию просить прощения у Марии Саутуолы, дочери покойного Марселино.
-- Невдалеке от Альтамиры мы нашли еще одну пещеру. В ней тоже много рисунков, -- рассказала археологу Мария.
-- Почему же вы никого об этом не известили? Никому не написали о новой находке? -- спросил удивленный Картальяк.
-- Мы боялись, что нам опять не поверят, -- грустно ответила дочь человека, которого вся современная наука считает первооткрывателем наскального искусства палеолита.
Из глубины тысячелетий дошли до нас первые произведения искусства: примитивные скульптуры и наскальные рисунки, или, как их называют специалисты, писаницы и петроглифы. Писаницы чаще всего выполнены красной охрой. Знали древние художники также черную, желтую и белую краску. Название петроглифы происходит от двух греческих слов: петрос -- камень, скала и глифо -- резать, вырезать. Стало быть, петроглифы -- это изображения на камне, не нарисованные, а вырезанные на его поверхности. Именно из таких рисунков в будущем родилась письменность.
Долгое время считали, что пещерные наскальные рисунки встречаются только в Западной Европе -- в Испании и Южной Франции. Только здесь, казалось, жили те, кто оставил нам неповторимые образцы палеолитического искусства. Существовало даже название -- Кантабрийско-Аквитанский цикл, поскольку самые значительные росписи попадались в Кантабрийских горах и в юго-западной Франции -- бывшей Аквитании.
-- Еще бы, -- утверждали сторонники этой теории, -- ведь Аквитания -страна солнца, песен, рыцарских поединков и менестрелей. Где же, как не там, суждено было появиться первым росткам художественного творчества.
Однако наскальные рисунки встречаются и в Сахаре. Не всегда она была мертвой пустыней. На ее территории, в районе Тассили, найдены наскальные изображения и людей и животных. Некоторые фигуры похожи на человека, одетого в скафандр. Можно подумать, что перед нами не древние жители Сахары, а пришельцы из космоса. Наскальные рисунки встречаются и на территории нашей Родины...
НА НАШЕЙ ЗЕМЛЕ
Башкирия... Край, известный подземными богатствами, край нефти и химических комбинатов. В башкирской земле хранится и еще одно сокровище: росписи Каповой пещеры. Ее древнее название -- Шульган-Таш.
Эту пещеру ученые знают давно. Первые исследователи побывали здесь еще в XVIII веке. "Сей грот весьма удивителен и походил на баснословное царство мертвых, -- писал в 1770 году русский путешественник и натуралист И. И. Лепехин, -- каплющая вода издавала особливо тихий и жалостливый звук. Стены грота, переменяя белый цвет с черным, преумножали пасмурность сего подземельного места..."
В Капову пещеру частенько наведываются туристы. Вход в нее -- не узкая щель, как у большинства Кантабрийско-Аквитанских пещер. Огромная, сорок метров высоты, арка поражает взор. Кажется, возвели ее сказочные великаны.