Джасна оглянулась на пиршественный зал. Когда отец успел выскользнуть?
«Что за неаккуратность, – упрекнула она себя. – Надо было проверить, на месте ли он, прежде чем уходить».
Тем временем король положил руку на плечо Амарама и приподнял палец, говоря ему что-то решительно, но так тихо, что Джасна не могла различить ни слова.
– Отец? – позвала она.
Гавилар посмотрел на нее.
– А, Джасна. Уходишь так рано?
– Не так уж и рано, – ответила она, подходя ближе.
Джасна догадалась, что Гавилар и Амарам сбежали от гостей для того, чтобы побеседовать наедине.
– Застолье как раз подошло к тому моменту, когда разговоры становятся громче, но отнюдь не умнее, и все его участники уже пьяны.
– Многим нравится проводить время подобным образом.
– Многие, к сожалению, идиоты.
Ее отец улыбнулся.
– Должно быть, это ужасно сложно для тебя – жить среди нас, обладателей средних умов и простеньких мыслишек? Выдающийся человек, как правило, вынужден страдать от одиночества, не так ли, Джасна?
Она восприняла слова отца как упрек, чем они и являлись, и почувствовала, что краснеет. Даже ее матери Навани не удавалось подобное.
– Возможно, если бы тебе удалось найти более приятное общество, – сказал Гавилар, – ты бы начала получать удовольствие от праздников.
Он выразительно посмотрел на Амарама, которого давно прочил в женихи для дочери.
Ничего бы не вышло. Амарам встретился с ней глазами, пробормотал слова прощания ее отцу и заторопился прочь по коридору.
– Какое поручение ты ему дал? – спросила Джасна. – Что тебя беспокоит весь вечер?
– Конечно же, соглашение.
Соглашение. Почему оно так сильно его заботило? Другие советовали, чтобы он или проигнорировал паршенди, или завоевал их. Гавилар настоял на договоре.
– Мне нужно вернуться на празднество, – проговорил король, махнув Теариму.
Оба направились по коридору к дверям, из которых недавно вышла Джасна.
– Отец? – произнесла она. – Что ты скрываешь от меня?
Гавилар медленно обернулся. Бледно-зеленые глаза, цвет которых свидетельствовал о благородном происхождении, смотрели на нее с необыкновенной проницательностью. Когда он успел так измениться? Шторма... Джасне показалось, что она едва знает этого человека, настолько разительные перемены произошли с ним за последнее время.
По взгляду можно было предположить, что он ей не доверяет. Известно ли ему об ее встрече с Лисс?
Гавилар отвернулся, так ничего и не сказав, и, сопровождаемый стражником, ушел обратно в пиршественный зал.
«Что происходит в этом дворце?»
Джасна глубоко вздохнула. Нужно идти дальше. Оставалось только надеяться, что отец не знает о ее встречах с наемными убийцами. Однако, даже если ему что-то известно, ничего не изменится. Кто-то ведь должен заботиться о безопасности семьи, пока ее глава думает только о своем новом увлечении в лице этих паршенди. И Джасна решительно зашагала вперед, миновав почтительно склонившегося дворецкого.
После недолгой ходьбы по коридорам она заметила, что ее тень снова ведет себя странно. Увидев, как та вытягивается по направлению к трем настенным лампам со штормсветом, Джасна не смогла сдержать вздох возмущения. Хорошо еще, что она уже далеко отошла от людных мест, и не было видно слуг.
– Ну, вот что! – воскликнула она. – Хватит уже!
Она не собиралась произносить это вслух. Но, как только слова прозвучали, несколько теней в глубине коридора ожили и зашевелились. У Джасны перехватило дыхание. Тени удлинялись, наполнялись цветом. Затем они начали приподниматься, расти вверх, превращаться в фигуры.
«Отец Штормов, я схожу с ума».
Одна из теней приняла очертания человека, черного, как небо в беззвездную полночь. Эта чернота переливалась, будто он был сделан из масла. Нет... скорее из какой-то другой субстанции, а масло покрывало его снаружи и придавало глубину цвета и блеск.
Он шагнул к ней и вытащил из ножен меч.
Джасной управляла логика, холодная и решительная. Криками делу не поможешь, тут требовалось действовать быстро. Гибкие движения этого чернильного существа говорили о скорости, значительно превосходящей ее собственную.
Принцесса застыла на месте и посмотрела существу прямо в глаза. Это сработало – он стал двигаться медленнее. Прямо за ним вырастали из мрака очертания других фигур. Именно их взгляды она чувствовала на себе на протяжении последних месяцев.
Коридор постепенно погружался в темноту, словно корабль, опускающийся в беспросветные океанские глубины. Сердце Джасны выскакивало из груди, дыхание участилось. Она протянула руку, чтобы опереться о гранитную стену, но ее пальцы погрузились в каменную крошку, словно это была обыкновенная грязь.