За свою легенду я не боялась: «леди Гайдэ из Фарлиона» была способна сделать то, чего не удалось бы Фантому-Гаю. Ей не нужно было скрывать лицо, ей почти не придется фальшивить. От нее требовалось только деликатно войти в свет и осторожно разузнать все, что нужно. После чего так же деликатно уйти и пропасть в дебрях роскошных лесов своей ненастоящей родины.
Я полагала, что трудностей с этим не возникнет. Я была готова к новой работе, хотя, конечно, менять доспехи на платье оказалось весьма неудобно. И каблуки носить, между прочим, тоже. А уж появиться в чужом краю без оттягивающего пояс оружия вообще неуютно. Но я не была одна – рядом со мной находились братья. Так что за свою безопасность я не волновалась. Что же касается остального, то тут все зависело только от меня. А еще – от Рорна-Эррея, согласившегося взять на себя роль проводника в местных светских джунглях.
На вопрос, а не опасно ли возвращаться в Рейдану самому Эррею, тот несколько натянуто засмеялся и сказал, что на самом деле дуэли никем не запрещены. Не поощряются, это да, но прямого запрета на выяснения отношений между высокомерными забияками нет. Просто его величество не одобрял ненужных убийств, поэтому среди благородных было принято после подобных оказий уезжать из столицы, тем самым как бы признавая свою вину и добровольно отлучая себя от королевского двора.
Кто знает, как ценится внимание монарха и любая возможность попасть ему на глаза, тот поймет, что наказание за проступок было достойным. Но обычно молодые оболтусы покидали Рейдану всего на год. Редко, если убитый был сильно заметен при дворе, на два. Но Эррей пропал на целых пять лет, причем до последнего времени не особенно задумывался о возвращении. Правда, не по причине того, что убил кого-то совсем уж важного. Просто… скучно ему там было. А после Фарлиона вообще – тоскливо. Потому что когда невидимая опасность каждый день щекочет тебе нервы, как-то глупо относиться к царящей в столице суете, как к чему-то значимому. Фарс – он и есть фарс. А благородное сословие, как ни крути, всю свою жизнь проводит именно в этом фальшивом состоянии.
Но ради меня Эррей согласился снова побыть аристократом. И еще месяц назад вернулся к родным, порадовав их известием о том, что живой. Причем это известие стало для них тем более важным, что за пять лет своего отсутствия он ни разу не отписал отцу и не намекнул, что, в общем-то, жив, здоров и сильно скучает. И именно поэтому я начала подозревать, что он далеко не все нам рассказал. И что, скорее всего, была еще какая-то причина, по которой он так долго и упорно прозябал в самом опасном месте Валлиона.
Что ж. Надеюсь, он успел сделать все, что хотел. Приучил столицу к мысли о своем возвращении. Нашел нам достойное жилье, подобрал неболтливых слуг. Разнюхал обстановку и успел договориться насчет нескольких моих ближайших визитов. А теперь терпеливо ждет, пока мы соизволим появиться.
Я рассеянно погладила Лина и покосилась на остановившегося рядом с нами Аса.
Да. С некоторых пор мы остались втроем: Мейр и Лок отправились на родину, чтобы поставить в известность вождей о моем появлении; Дей получил важное задание, которое ему, как магу-стихийнику, было как раз по плечу; Рорн уже давно торчал в Рейдане, подготавливая почву для нашего внедрения; остальные Тени заявились в столицу три дня назад и должны были приступить к обустройству нового жилища. Для этого у них имелось целых семьдесят два часа, умение быстро и хорошо работать, совершенно пустой дом, в котором только и наводи порядок, а также – трое слуг и карета, до отказа забитая всякими вещами. Причем забитая так туго, что для меня там не нашлось места. Но это мелочи – я и на своих двоих распрекрасно доберусь. А то, что со мной остался Ас, позволяло не беспокоиться вообще ни о чем: за ним я была как за каменной стеной. А за ним и Лином – как внутри рыцарского замка, до которого, как до сокровищницы древних королей, ни одна собака не сумеет добраться незамеченной. Поэтому даже отсутствие привычной тяжести на плечах уже не угнетало меня так сильно, как в первые дни. Да и припрятанный в одежде нож успокаивал. Когда же я вспоминала об Эриоле, который никакой расчудесный детектор не обнаружит, мне становилось совсем хорошо. Потому что лучшего оружия, чем родовой клинок мертвого эара, в этом мире, пожалуй, не существовало. Так что я не была уязвимой – с такими щитами, как скароны, даже распоследняя трусиха могла зайти голышом в самый гнусный притон и выйти оттуда с мешком золота на плечах, не заимев на себе ни единой царапины.