Ну так и какого ж тогда рожна ей все это понадобилось?
Ответ на этот вопрос у меня был только один: зная патологическую жадность и безмерное тщеславие лаиры Вохш, следовало предположить, что ей был важен сам факт того, что она сумела сделать мне гадость. Опекунство она ведь будет требовать на максимально возможный срок. То есть на два года. И с учетом того, как все складывается, ее просьбу вполне могут удовлетворить. А опротестовывать это решение будет долго. Даже если я напишу заявление на отказ… а право на это через два дня у меня будет… то находясь в провинции Босхо, где у бабки есть явный блат, а у меня, напротив, проблемы с главой рода, вполне возможно, что мне если не откажут, то по максимуму постараются затянуть процесс. Но при этом если я или, скажем, лэн Даорн захотим откупиться, то бабуля с превеликой радостью возьмет деньги и сама от меня откажется, а потом благополучно забудет, что у нее вообще есть третий внук.
О том, что лэн директор — достаточно состоятельный человек, она, разумеется, прекрасно знала. На его должности зарплата в принципе не может быть мизерной, а у него к тому же очень скромные запросы и есть возможность жить за счет казны. В качестве объекта для шантажа, учитывая его привязанность ко мне, он тоже подходил идеально. При этом деньги ушлая бабка могла хотеть исключительно для себя. Но лишь в том случае, если она сама все это придумала и осуществила. А вот если ей этот вариант подсказал кто-то со стороны…
«Ты прав, — шепнула Эмма, одновременно со мной раскручивая цепочку рассуждений. — Психопрофиль субъекта „лаира Вохш“ не позволяет утверждать, что у нее хватило бы ума, сил, средств и настойчивости в одиночку провернуть такую аферу. Больше вероятности, что ее кто-то грамотно подвел к нужной мысли, после чего вложил в ее руки загодя собранные доказательства, посоветовал обратиться в комитет по делам несовершеннолетних. Научил, что и как надо говорить. И заодно намекнул, что на этом можно крупно заработать».
Да, бабка выдала сегодня на удивление складную, тщательно продуманную и хорошо отрепетированную речь. Даже слезами старательно умылась, сыграв свою роль настолько убедительно, насколько это вообще для нее возможно.
«В этом случае она будет добиваться опеки всеми силами и средствами, — угукнул я. — Подкупленный инспектор и, вероятно, сотрудник службы опеки ей в этом очень помогут. А как только бабуля получит право на опеку или хотя бы убедится, что имеет все шансы ее заполучить, то, скорее всего, непрозрачно намекнет, что мы можем договориться».
«В обычной ситуации вероятность того, что субъект „лэн директор“ пошел бы на такой шаг и поддался шантажу, действительно была бы велика, — согласилась подруга. — Ради тебя он пойдет на многое, в том числе и на нарушение закона. Но как только сделка состоялась бы, уверена, и твою бабушку, и твоего наставника немедленно навестили бы люди из службы общественного правопорядка. При этом, если субъекту „лаира Вохш“ грозила бы лишь статья за вымогательство, то твой наставник по итогам разбирательства, скорее всего, лишился бы репутации. А вскоре с высокой долей вероятности и должности. И с учетом того, в какой провинции это происходит, а также той информации, которую в прошлом году передал тебе субъект „Эддарт Босхо“, думаю, можно с уверенностью заключить, что именно отстранение субъекта „лэн директор“ от руководства школой Ганратаэ и является конечной целью всего этого фарса».
Я немного помолчал.
Верно. Разобиженная на меня в пух и прах, жадная сверх меры бабка стала бы прекрасным инструментом в руках опытного манипулятора или менталиста. Более того, она могла и сама не знать, что ее используют. Не видела возможных последствий. Но до сегодняшнего дня я об этом только размышлял, предполагал, строил догадки и не был уверен на все сто. А вот когда я ее увидел своими глазами, когда Эмма покопалась у нее в голове, а у меня появилось время понаблюдать и за бабкой, и за стыдящимся собственной слабости, испытывающим совершенно отчетливое чувство вины дедом, эти подозрения превратились в уверенность. И как только ситуация окончательно прояснилась, стало ясно и то, как мне нужно действовать.
Я мысленно похвалил себя за то, что заранее подстраховался во время заседания, и мельком глянув на блокиратор, ненадолго опутал его найниитовыми нитями.
Да, перед годовыми экзаменами я все-таки снял старый прибор, раз он давно потерял свою актуальность и раз даже перед друзьями мне больше не надо было изображать раненого студента с нестабильным даром. Однако, как только заварилась вся эта каша с опекой, я попросил лэна Гасхэ достать для меня другое устройство, причем новое, мощное и такое, чтобы в его надежности даже в суде бы не усомнились.