Ну разве что предстоящую ночь мне для вящего убеждения придется провести в участке. Правда, не в камере, как мы поначалу думали, а просто в комнате для посетителей, раз уж лэн Гасхэ любезно меня выручил и «стабилизировал» мой дар с помощью запасного блокиратора.
Когда же все выяснилось, то господа тхаэры… а они оказались на удивление честными, порядочными и совершенно нормальными ребятами… чисто по-человечески нам посочувствовали, и все еще больше упростилось. Более того, лэну Даорну позволили остаться вместе со мной в участке до утра. А утром тхаэры оказались так любезны, что пригласили ко мне еще и штатного целителя. Так, на всякий случай. И уже после его ухода, заполнив необходимые бумаги, предложили нас подвезти, благо смена у них как раз закончилась, а время уже близилось к полудню.
Мы, естественно, от помощи не отказались, а по пути я (ну и Эмма, конечно, куда же без нее) убедил патрульных ненадолго заглянуть в зал заседаний и в присутствии членов комиссии подтвердить, что от бабки они забрали меня по веской причине. И что исключительно по ее вине прошлую ночь я провел не в постели, а на дежурной кушетке, под наблюдением. Потому что, с одной стороны, передать меня в руки бывшего опекуна тхаэры по закону не имели права, а, с другой, даже несмотря на блокиратор, не были уверены в том, что по возвращении к бабке я снова не сорвусь.
Разумеется, появление на слушании сотрудников службы магического правопорядка (йорка, как и вчера, я оставил на улице) было воспринято присутствующими неоднозначно. Когда мы с наставником вошли в зал под конвоем, члены комиссии не наигранно удивились. Бабка, узнав вчерашних патрульных, резко побледнела. Председатель комиссии справедливо заподозрила неладное. А молоденький секретарь растерянно замер, не зная, как реагировать на появление посторонних, которым по регламенту присутствовать на заседании было не положено.
Само собой, так просто дело не закончилось, и лэнна Босхо захотела выяснить детали. И вот тогда патрульные, которые моими стараниями незаметно перешли из категории сопровождающих в категорию важных свидетелей, прямо там, в зале, детально рассказали, чем закончилось для меня пребывание в доме временных опекунов. Заодно не поскупились на описание всего, что вчера увидели и услышали. Дали совершенно однозначную оценку действиям лаиры Вохш. А также не моргнув глазом подтвердили, что якобы радевшая за мое благополучие бабка ни вчера, ни сегодня даже не соизволила позвонить в участок, чтобы поинтересоваться моим самочувствием. Тогда как дискредитированный ею лэн Даорн не только примчался по первому зову, но еще и оказал посильную помощь, а также до самого утра глаз не сомкнул, отслеживая мое состояние, то есть проявил ту самую заботу и участие, которые и требовались от хорошего опекуна.
Честное слово, они так хорошо все описали, что мне даже вмешиваться ни разу не пришлось.
Бабка после этого совсем скисла. Члены комиссии, напротив, встрепенулись. И даже лэнна Босхо, которая еще вчера посматривала в нашу сторону с откровенным сомнением, сегодня была настроена по-другому.
Безусловно, рассказ патрульных вовсе не являлся официальными показаниями и мог быть не принят во внимание комиссией по делам несовершеннолетних. Однако все их выступление было записано на камеру. Причем не на одну. У их рассказа имелся как минимум один надежный свидетель в лице нашего законника. К тому же оба тхаэра не являлись обычными прохожими, а находились на государственной службе. То есть давали присягу и были обязаны защищать невиновных. Говорили они, разумеется, стоя под определителями аур. А еще, полагаю, ребята не откажутся повторить на бис свои слова в суде. Если, конечно, у нас не получится отстоять наши с наставником права здесь и придется подтверждать их уже в другой инстанции.
— Благодарю вас, лэны, за потраченное время и за то, что вы не отказались уделить моей просьбе так много времени, — на удивление мягко сказала лэнна Босхо, когда парни закончили говорить. — Мы вас услышали и чрезвычайно признательны за то, что вы помогли нам лучше понять сложившуюся ситуацию. У меня больше нет к вам вопросов.
Когда она демонстративно повернулась к коллегам, те тоже подтвердили, что выяснили все, что хотели. После чего тхаэры наконец покинули зал, а мы, так сказать, вернулись к нашим баранам.