Только убедившись, что рядом с убежищем все спокойно, я наконец выбрался в реальный мир. Естественно, был сразу же замечен пернатыми шпионами. Пережил еще одну встречу со здоровенным крогом, примчавшимся к убежищу по тревоге. А когда подтвердил полномочия и все-таки вошел внутрь, то прямо на пороге испытал необъяснимое чувство ностальгии. И со спокойной душой закрыл за собой дверь, прекрасно зная, что здесь меня уже никто не потревожит.
Глава 5
Поскольку все здесь было нам хорошо знакомо, то первым делом мы с Эммой, естественно, подкорректировали работу артефакта, поддерживающего внутри убежища свои собственные временные параметры с разницей два к одному. При этом в прошлый раз работать с артефактом по понятным причинам пришлось Эмме, тогда как сегодня я был способен сделать это сам. Но как только я прошел в кабинет и, усевшись за рабочий стол, включил компьютер, меня вновь, как этим утром, посетило необъяснимое чувство, что со мной это уже было.
Больше скажу. Очередное видение накрыло меня сразу, тут же, не успел я активировать отцовский комп. После чего на меня навалилась целая череда коротких, но на редкость ярких воспоминаний, в которых тан, так же, как я сейчас, сидел за этим столом и напряженно работал над самым важным проектом в своей жизни.
Я видел, как он создавал свои первые теоретические выкладки.
Видел, как со временем они постепенно усложнялись и порой кардинально менялись.
Видел, как день за днем тан сидел в этом самом кресле и до рези в глазах всматривался в данные по очередному эксперименту, внося в них исправления, дополнения и периодически оставляя в тексте пометки.
Самое же интересное заключалось в том, что на этот раз видения были похожи на вспышки. Отрывистые. Яркие. Подробные. Мгновенно загорающиеся в моей голове и тут же гаснущие, как кадры фантастического фильма. Однако за это время я успевал «вспомнить» массу сведений, которые знал и которыми в свое время прекрасно оперировал Альнбар Расхэ. Более того, я их понимал. Я мог, хоть и не успевал пока, их анализировать. И когда перед моими глазами за считанные мгновения промелькнул целый пласт из жизни мертвого тана, создалось впечатление, что я прожил эти мгновения вместе с ним. Или же за него. А может, вместо? Фиг его знает.
Но факт в том, что когда мельтешение перед моими глазами все-таки прекратилось, я смог совсем иначе взглянуть на ту информацию, которую в прошлый раз бездумно выкачал из этого же самого компа.
Да, я успел ее потом просмотреть и даже кое во что вникнуть.
Да, я понимал, что там написано, и чисто теоретически мог бы попробовать повторить эксперименты тана.
А теперь я не просто знал, но и досконально все это прочувствовал. Чужую жизнь. Чужую работу. Ее задачи, ее ценность для главы рода, всю ее подноготную, да еще и так, словно изначально это был мой собственный проект, важнее которого я ничего в своей жизни не делал.
«Адрэа? — беспокойно спросила Эмма, когда я сначала замер перед монитором, а потом так же неожиданно отмер и закашлялся, сплюнув на стол приличный сгусток крови. — У тебя ментальная активность резко повысилась. А уровень нейромедиаторов вообще зашкаливает, словно ты сейчас проделал тяжелую умственную работу, от важности которой зависит твоя жизнь».
Я снова закашлялся, а потом утер пошедшую носом кровь и хрипло угукнул.
— Точно. Зато, кажется, у меня появились новые данные по проекту «Гибрид-1», которые могут нам пригодиться.
Подруга молча избавила меня от последствий недавних видений и, заглянув в мою резко обогатившуюся знаниями память, растерянно кашлянула.
«Ого… Тебе не кажется, что это ненормально? Раньше тебе требовалось прилагать массу усилий, чтобы поймать хотя бы одно видение, а теперь они находят тебя сами».
Я помотал гудящей головой.
— Да. Процесс почему-то ускорился. Но сами данные достаточно интересны, поэтому давай-ка заглянем в лабораторию. Хочу понять, правильно ли я понял информацию касательно найниитовых зверей.
Подхватив обеспокоенно попискивающего йорка, я добрался до соседнего помещения и, остановившись напротив многочисленных емкостей, внутри которых в стазисе находились преобразованные таном животные, ненадолго замер. А потом выпустил наружу найниитовые нити, позволил им опутать наполненные жидкостью сосуды. Изучил ставшие теперь понятными надписи на крышках и с удивлением сделал несколько необычных выводов.