Аарон Пирсон со всего маха швырнул трость в стену и широко шагая подошёл к покосившимся картинам; он уставился на них диким взглядом и оскалил зубы, да так свирепо, словно это был ни человек, а какой-нибудь неистовый ужасный зверь; он опустил нижнюю челюсть устрашающе оголив покосившиеся от времени металлические коронки на резцах и надрываясь завопил во всё горло:
- Я ненавижу тебя! Это ты виновата! Я хочу, чтобы ты умерла, хочу, чтобы твоё тело четвертовали, а душа не обрела покоя не в этой жизни не в последующей! Я проклинаю тебя! Бесчувственная эгоистка, ты сломала мою жизнь и разбила моё сердце, превратив меня в отвратительное чудовище! Я презираю тебя, сердцеедка! Ты заслужила мою ненависть, ты заслужила порицание. Мне не каплю не стыдно за свои слова, ведь я отныне такой же, как ты – бездушный монстр. Что посеешь то пожнёшь! Смотри в кого ты меня превратила, тварь! Я ненавижу то, кем стал. Это всё ты! Всё ты! Ты... Ты самая большая на свете дура. Ты самый ужасный человек. Я не хочу о тебе думать более. Я не хочу так больше жить. Я тебя люблю, сука.
Аарон Пирсон обессиленно попятился назад и рухнул в кресло, утонув в его кожаной обивке, а после, накрыв лицо руками, без стеснения заплакал.
Психолог снял очки.
- Так, как, говорите, вы повредили ногу?
© Александр Ладнов
12.8.2018
Конец