— Правильно, Вершинин. Шустов хороший мужик и прекрасный оперативник. Постарайтесь заинтересовать его. И еще вот что, — Сухарников минуту помедлил. — За десять лет поступило немало заявлений о пропавших без вести. На каждое из них заведен централизованный учет в Москве. Надо послать туда человека, пусть он сверится по приметам, и на всякий случай направьте запросы во все управления внутренних дел страны. Что-то ведь могло уйти от централизованного учета. Установление личности потерпевшей для нас главное. Все будет, как и десять лет назад, вертеться вокруг этого.
«Действительно, как и десять лет назад, главный вопрос опять — кто она? Только установить ее личность сейчас в десять, нет, в сто раз сложней», — думал Вершинин, ожидая рейсовый автобус в поселок.
Рядом остановился троллейбус.
— Следующая остановка — Театральная площадь, — донеслось из открытых дверей.
В окне троллейбуса мелькнуло знакомое лицо. Вершинин не успел осознать, кто это, но, подчиняясь чему-то, не зависящему от него, с силой раздвинул закрывающиеся двери и прыгнул в троллейбус уже на ходу.
В салоне, держась за поручень, стояла девушка, с которой он танцевал в ресторане. Запомнились ее короткая стрижка, легкие очертания фигуры, струящееся шелковое платье.
Вячеслав вдруг оробел. Он, безусловно, не был новичком в таких делах. Не раз встречался с девушками, влюблялся, но это проходило после двух-трех встреч. Такие взаимоотношения стали казаться ему обычными. Сейчас, однако, Вячеслав неожиданно поймал себя на том, что не может, как прежде, подойти к едва знакомой девушке, нисколько не сомневаясь в благосклонности. Им овладело непонятное смущение. Ему очень хотелось заговорить, но не поворачивался язык.
Их разделяло несколько человек, время от времени заслонявших ее лицо. Вершинин очень боялся, как бы в один из таких моментов девушка не исчезла. Он стал протискиваться вперед. Было душно, мешал портфель. С трудом преодолев разделявшее их расстояние, Вячеслав остановился невдалеке. Странно, но девушка казалась ему давно и очень хорошо знакомой. Он бы не удивился, повернись она сейчас и скажи: «Здравствуй, Слава».
Девушка забеспокоилась, видимо, почувствовав внимание к себе, и чуть заметно повернула голову. Взгляд, брошенный искоса, скользнул по его лицу. Осталось непонятным, узнала ли она своего случайного партнера по танцам. Однако, то ли избегая с ним встречи, то ли спеша к выходу, девушка стала продвигаться вперед.
«Наверно, не узнала, — подумал Вершинин, — или узнала, но не хочет разговаривать. Приняла меня тогда за ресторанного завсегдатая, любителя выпить и подраться».
Девушка стояла уже почти у выхода. Ему стало не по себе от того, что она может исчезнуть, исчезнуть навсегда, а с ней исчезнет какое-то необычное чувство, не испытанное им прежде.
Неожиданно для самого себя Вячеслав протиснулся вперед и чуть коснулся ее плеча кончиками пальцев.
— Девушка, извините, ради бога, вы узнаете меня?
— Узнаю, — ответила она просто, взглянув на него внимательными синими глазами.
— Вы, наверно, плохо обо мне сейчас думаете?
— А вы так уверены, что я о вас думаю? — В ее глазах мелькнули искорки смеха.
— Я бы хотел… я бы мог… объяснить. Мы с приятелем собрались тогда отметить одно важное событие, пришли в ресторан, выпили, потом я увидел вас, хотел сделать как лучше…
— Мне сейчас выходить, — коротко сказала она.
— Обождите секунду, вы не должны исчезнуть просто так, нам надо встретиться, поговорить. Это очень серьезно. Прошу вас.
Какое-то время девушка колебалась. Его слова показались ей искренними.
— Видите памятник? — показала она в окошко. — Послезавтра. Здесь. В семь. Устроит?
И не дожидаясь ответа, ловко спрыгнула со ступенек троллейбуса. Уже там, на остановке, она вдруг улыбнулась ему и исчезла в пестрой толпе.
6. Встреча с Шустовым
Федору Андреевичу Шустову Вершинин симпатизировал давно, почти с первых дней работы в районе. Нравилось ему главным образом то, как он всегда спокойно и ненавязчиво обосновывает свое мнение, как отстаивает его и вместе с тем, не злоупотребляя нравоучениями, прислушивается к чужому. Его терпимость и ненавязчивость совершенно не вязались с внешним обликом — грубоватыми, даже резкими чертами лица, маленькими, глубоко посаженными глазками. Многие вполне искренне считали человека с подобной внешностью не способным разобраться в тонкостях какой-нибудь запутанной ситуации, найти общий язык с людьми. Беспокоила их и прямота Шустова, которую он никогда не пытался облечь в удобоваримую форму. Среди тех, кто испытал на себе его прямоту, были и такие, от которых зависело продвижение Федора Андреевича по службе. Именно поэтому он, обладая огромным опытом и недюжинной способностью к сыску, уже который год занимал скромную должность начальника отделения уголовного розыска в районе. Воспринимал Федор Андреевич свое положение без обиды.