— Ишь, мирильщик нашелся! Я с ней разговаривать не собираюсь.
Слова из Татьяны Семеновны сыпались жутко сердитые, но видно было, что основная сердитость давно уже прошла. Просто бушевало самолюбие. Была бы она зла по-настоящему, стала бы она перед Валеркой оправдываться, что-то ему объяснять!
— Татьяна Семеновна, а и не надо разговаривать. Давайте мы с вами ей письмо напишем.
— Тебе делать нечего, вот и пиши.
Валерка, не теряя времени, вытащил из-за почтового барьера однокопеечный лист для письма, взял на изготовку государственную ручку на веревочке и стал сочинять текст:
— «Дорогая Евдокия Павловна!»
Он с вопросом посмотрел на Татьну Семеновну:
— Правильно?
— Чего? — поразилась старуха. — Какая она тебе Евдокия Павловна, когда она Дуняшка Частова!
— «Дорогая Дуняшка Частова», — принял это к сведению Валерка. — «Я тебя обругала сдуру». Так правильно?
— Правильно, — согласилась Татьяна Семеновна.
— «Больше не буду», — продолжил Валерка.
— Как это — больше не буду! — возразила старуха. — У меня нервы подымутся, я еще и не такое скажу!
— Значит, — продолжил Валерка. — «Я тебя обругала сдуру… и еще буду». Так правильно?
— Так правильно, — согласилась довольная Татьяна Семеновна.
— А дальше про что писать?
— Не знаю. Ты грамотный, ты и пиши.
— Когда не знают, про что писать, про погоду пишут, — сказал Валерка.
— Вот про погоду и пиши.
Только он собрался писать про погоду, как дверь почты открылась, и вошла сама Евдокия Павловна Частова. Тоже вся в платках, как в пулеметных лентах, но в отличие от Татьяны Семеновны маленькая и сухая.
Едва ее глаза привыкли к темноте после белого снега, она заметила Татьяну Семеновну, повернулась и бросилась бежать.
Валерка догнал бабушку у двери, обнял и вернул назад:
— Садитесь, Евдокия Павловна. Мы вам письмо пишем.
Он усадил ее на другую табуретку, подальше от Татьяны Семеновны, и продолжил свою работу.
— «Дорогая Евдокия Павловна», — говорил и писал он. — «Погода у нас хорошая. Хоть на лыжи вставай».
— Какие еще лыжи! — поразилась Евдокия Павловна. — Когда метель третью неделю метет.
— Чего твоя метель! — зашумела Татьяна Семеновна. — Чего твоя метель! Когда она давно уже кончилась! Глаза-то разуй!
— Евдокия Павловна, Евдокия Павловна! — бросился Валерка к новопришедшей старушке. — Вы подождите, вы не вмешивайтесь. Когда будем ответ писать, мы про вашу погоду напишем. Ладно?
Она согласилась и притихла.
— Так чего дальше-то писать? — спрашивает Валерка.
— Чего, чего? Сам знаешь, чего.
— Я про курей напишу, — говорит Валерка.
— Пиши про курей, — соглашается Татьяна Семеновна.
— «Куры мои здоровы», — пишет и говорит Валерка. — «Вовсю несутся, несмотря что зима».
— Как так несутся?! — поражается Татьяна Семеновна. — Да у меня курей и не осталось вовсе! Последнюю летом ястреб утащил.
Валерка с ходу подхватывает:
— «Хоть курей у меня и не осталось вовсе. Последнюю летом ястреб утащил». Так правильно?
— Так правильно, — соглашается Татьяна Семеновна.
Старухи молчат и вздыхают на своих табуретках.
— О чем еще написать? — спрашивает Валерка.
— Почем я знаю, — отвечает Татьяна Семеновна.
— Может, о здоровье напишем?
— Пиши о здоровье.
Валерка диктует сам себе и записывает:
— «Здоровье у меня здоровое. Ничего не болит. И температура нормальная — 36,6».
— Да, не болит! — возражает Татьяна Семеновна. — Поясницу так и ломит. Хоть криком кричи! А горчичники некому поставить! И давление у меня повышенное. Все время что-то давит.
Валерка подхватывает:
— «Ничего не болит. Только давление повышенное. Все время давит. А горчичники некому поставить».
— У Анастасии Алексеевны тоже поясница, — скромно вставляет Евдокия Павловна про почтальонку, чтобы тоже чего-то делать.
— Да у нее поясница потому, что она от работы бегает. Все у Ольгушки Павловской сидит, в карты играет, — взрывается Татьяна Семеновна. — Нашла, кого жалеть! На почту приходит раз в неделю, а зарплату целиком получает!
На этот взрыв Евдокия Павловна снова собралась сбежать, но Валерка ловит ее за платок и силой усаживает обратно.
— Татьяна Семеновна, — говорит Валерка, — ведь вы месяц не виделись. Были у вас какие-нибудь радостные события?
— Каки таки события?
— Может, посылка пришла с книгами или гости приезжали?
— Никакие гости не приезжали. Вот только крыса у меня завелась.