– А это Миша, Демин и Проскуряков.
Разошлись часа через два. Поскольку Михаил никогда не слышал о Проскурякове, пришлось рассказать ему обо всем, что они узнали с момента нападения на Алину.
Теперь, действительно, было чем «порадовать» Воронцова.
– Геннадий Викторович, можно к Вам приехать, у меня для Вас кое-что есть, – Алина позвонила прямо с утра, надеясь застать его до планерок, или как там у них это называется.
– Да, Алина Витальевна, Вы можете приехать в обед, больше времени у меня не будет. Воронцов был на редкость лаконичен и даже не пытался язвить.
– Договорились, в час буду.
Несмотря на то, что Гасанов был реабилитирован, Алина отпрашиваться не стала. На пару с Ольгой Леонидовной они состряпали ей правдоподобное алиби и она направилась на переговоры к заказчику.
С момента последней встречи прошло всего ничего, однако Воронцов как будто постарел на год.
– Что Вы хотели мне сообщить, Алина Витальевна, надеюсь, что Вам удастся меня чем-то порадовать.
– Надеюсь, – сказала Алина, извлекая из сумочки записи.
Видно, дела шли совсем из рук вон, поскольку Воронцов даже не стал возмущаться.
– Ну что ж, я посмотрю, а пока перескажите все своими словами, как я понимаю, это работа Михаила, он постарался?
– Да, нам повезло, дом Оксаны под охраной Мишиной фирмы, а вот на Наташином как раз чужие камеры.
– Постойте, Вы уже упоминали эти имена, Вы видели их в подозрительной компании, но поскольку Вы же сами отказались заявлять в полицию, у меня официально ничего по этому делу нет.
– Я знаю, но на записях зафиксирована встреча Демина с Проскуряковым и видно, как они ссорятся, так что у Вас будет повод допросить Константина.
– Константин – это Проскуряков, муж Оксаны, той самой, что Вы видели на рынке.
– Ого, так Вы нашли время заняться тем, что я Вам сообщила?
– Нет, просто у меня тоже хорошая память.
– Геннадий Викторович, Вы же сами настаивали на том, что все события, которые происходят вокруг стройки, так, или иначе связаны со мной, так вот, я заезжала к Светлане, это вдова Демина, и она рассказала, что ее муж хотел поговорить со мной о Сафроновой.
– А почему она мне об этом не рассказала? – изумился Воронцов.
– Потому, что Вы не рассказали ей, что расследуете убийство, Вы настаивали на несчастном случае и она решила, что Вам все равно.
– Что ни будь еще? Может Вам удалось у нее выпытать и другие тайны? – язвительно ухмыльнулся Воронцов.
– Я ничего не выпытывала, я просто завезла ей деньги!
– Разумеется, как иначе, больше же некому?!
Они смотрели друг на друга как два кота, которых во время драки, прачка обдала из ушата водой.
– Ладно, Алина Витальевна начнем заново? – и Воронцов устало провел рукой по лицу. – Ничего не клеиться с этим делом, а я так не привык. Я за то и люблю эту профессию, что всегда есть над чем подумать, обмазговать. Кому-то может показаться, что хорошего? Грязь, трупы, некоторые наслушаются бреда и считают что мы только, как бомж бомжа по пьянке убил, расследуем, а это не так. Бывает, редко, но бывает, что аж мозги заворачиваются, так интересно. Не все же тряпки, жратву и отпуск в Турции обсуждать, понимаете? Впрочем, Вам то это зачем, почему-то смутился он. – Кофе хотите, правда у меня поганый, как деготь, но …
– Кофе хочу, – мгновенно откликнулась Алина, – и Вы напрасно стесняетесь, я вот, например, так подругу потеряла.
– Убили? – тут же вскинулся Воронцов.
– Типун Вам на язык. Нет, конечно. Просто Вы сказали про интерес и я, кажется, понимаю. Мы с Катей знали друг друга миллиард лет. Два института вместе закончили, она умная, талантливая, красивая и я даже не заметила, как все наши разговоры постепенно свелись к мужикам и платьям, потом мужики исчезли и появились дети. Теперь вот – дача и коты. Она всегда надо мной подсмеивалась, что я голову всякой ерундой забиваю, убеждала меня, что лучше хорошего брака ничего нет. Я согласна, но мне всегда было немного тесно дома. Я думаю, что любой человек должен, прежде всего, понять кто он, чем он любит заниматься и приносить пользу обществу, – последние несколько слов Алина произнесла ее слышно. – Смешно да?
– Нет не смешно, и Вы тоже напрасно стесняетесь. Приносить пользу людям не смешно, просто по нынешним временам крайне немодно. Что Вам еще удалось разузнать? – спросил Воронцов, протягивая ей кофе.
– Беляков звонил. Сообщил, что Гасанов его прогнал из-за своей племянницы, к которой тот, при живой жене и сыне, умудрился посвататься и что у Оксаны, вроде как есть любовник.
– Ну, про Гасанова я не сомневался, что Ваши подозрения напрасны, а про Оксану – интересно, но и только.