– Мама, – крикнула она и проснулась. В комнате пахло валерьянкой и нашатырным спиртом. – Мам, позвала она сильней и стала подниматься с кровати. Никто не приходил. – Мама, крикнула она из-за всех сил и только тут поняла, что лишь на этот раз ей удалось сказать это в полный голос.
Через секунду дверь распахнулась и на пороге показалась мама.
– Слава Богу, а то мне такой страшный сон приснился, – улыбнулась Алина и поморщилась от боли. – Голова почему-то болит, – Алина подняла руку и нащупала огромную шишку.
Мама странно посмотрела на нее и резко вышла, а в комнате тут же появился Стас.
– Стас, что происходит? Ты почему дома? Глянь, кокой у меня шишак, где только умудрилась?
– Алин, – сказал Стас, усаживаясь рядом с ней на кровати, я тебе сейчас все расскажу, ты только держись.
– Хорошо, не тяни, а то ты меня уже пугаешь.
– Шишка у тебя, потому что ты упала на пороге, у нас косяк металлический, чудо, что голову не проломила.
– А почему я упала, да еще и в дверях? – спросила Алина. Какая-то смутная картинка промелькнула в памяти и исчезла.
– Ты упала, потому что открыла дверь и увидела на пороге Ольгу Леонидовну. Стас хотел продолжить, но это не потребовалось.
Картинка вернулась и Алина зажала рот рукой, чтобы не заорать.
– Вспомнила?
– Да, я просто думала, что мне приснилось.
– К сожалению – нет.
Еще через полчаса, собравшись с силами, Алина вышла из спальни, хорошо, что Стас предупредил. В гостиной яблоку негде было упасть.
Воронцов, Гасанов и Михаил, расположившись на диване, смотрели на компьютере старые записи с камер наблюдения.
Стас с Максимом, закопались в проводах, пытаясь, вывеси картинку на большой экран. Зинаида Матвеевна и тетка Ирка, тихонько переговариваясь, варили кофе и строгали бутерброды.
Заметив ее мужчины встали.
– Алина Витальевна, прошу прощения, что без приглашения, от имени всех извинился Гасанов – просто обстоятельства чрезвычайные.
Алина едва заметно кивнула и вышла на балкон.
– Мам, ты как? – спросила она, обнимая ее за плечи.
– А ты? Садись рядышком, – и мама пододвинула ей второе плетеное кресло.
– Я нормально, только не помню ничего.
– В смысле, – перепугалась мама.
– В смысле, что дальше было.
– А, ты об этом. Так тебе укол сильный сделали.
– Мам, а мужу ее сказали?
– А ты как думаешь? Его сейчас дочь сменит и он приедет.
– Куда приедет, где сменит? Мам, ну ты можешь в кои веки объяснить по человечески, а не тень на плетень? – рассердилась Алина, – я же сказала тебе, что ничего не помню!
– Прости, я подумала, что тебе Стас успел рассказать. – Короче – Ольга Леонидовна в реанимации, состояние крайне тяжелое, но там такие связи задействовали, что уже через час сам Чумаков прилетит для консультации! А ее муж сказал, что ему надо что-то тебе передать.
– Мам, а вдруг он думает, что это из-за меня, раз я ее втянула? – жалобно спросила Алина.
– Глупости, никто так не думает! – ответила мама сердито. – Если бы ты открыла дверь чуть раньше – лежала бы рядом! И, вообще, я понимаю, что не время, но я считаю, что нечего тебе здесь оставаться. Пускай разбираются сами, а мы поедем домой. Ты, в конце концов, у меня одна и если что, я не переживу…
– Мам, обернись, нет, обернись, ну пожалуйста.
Мама посмотрела назад, как и просила Алина.
– Видишь, никто не остался в стороне. Все здесь и ты хочешь, чтобы я сказала – всем спасибо, всем до свидания? Я и раньше бы так не сделала, а теперь и подавно…
– Дамы, Вас зовут, – сказал Макс, выглянув на балкон.
– Что ж, товарищи, – прокашлялся Воронцов, давайте продолжим? Алина Витальевна, с позволения Вашей матушки, пока Вы …дремали, мы с товарищами уже кое-что предприняли. У нас тут что-то типа мозгового штурма, хотя, по Гамбурскому счету – это форменное безобразие, а не штурм никакой и начальство меня точно по головке не погладит.
– Не переживайте за начальство Геннадий Викторович, ему раскрываемость важна, а нашу встречу без галстуков, я сам, при необходимости прокомментирую, договорились? – спросил Гасанов, мрачно улыбнувшись.
Воронцов кинул, и посмотрел на Андрееву.
– Да, я не против, – ответила Алина. – Чем быстрее разберемся, тем лучше.
– Мы остановились на том, – продолжил Воронцов, – что у Проскурякова был весомый мотив. Узнав, что Сафронова сама приехала в Омск, как гора к Магомеду, он подумал, что это судьба и поехал в Камелот, дальше ясно.
– Может он просто хотел с ней поговорить, а увидел и нахлынуло… спросила Алина.
– Если бы не письмо на Вашей почте и не попытка Вас подставить, то я бы и сам подумал бы об аффекте, но одно с другим не вяжется. Письмо отправлено заранее, следовательно, имеет место спланированность действий.