Он уронил голову и закрыл лицо ладонями. Ей хотелось дотронуться до него — погладить по волосам, провести кончиком пальца по уху… Но она сомневалась, что еще имеет на это право. Вновь воцарилась гнетущая тишина. Не в ней ли скрыт ответ, которого она больше всего боится?
— Джон, если ты…
— Я люблю тебя, Алекс.
Алекс замерла. Она, наверное, ослышалась. Приняла желаемое за действительное.
— Ты что-то сказал?
Он поднял голову и заглянул ей в глаза.
— Я сказал, что люблю тебя, Алекс.
Она раскрыла рот, но он поднял руку, заставив ее молчать.
— Я не буду обманывать тебя и говорить, что мне все равно, чьего ребенка ты носишь, но это ничего не меняет. Я люблю тебя — люблю с того утра, как впервые увидел на пороге кафе в том длинном черном плаще… — Голос его сорвался, он откашлялся. — Я больше не хотел влюбляться и даже не думал, что такое возможно. Но появилась ты, и я… — Он махнул рукой. — И вот мы вместе.
Слезы катились по щекам Александры.
— И вот мы вместе, — эхом отозвалась она. — Я не хочу терять этого ребенка, Джон. Как бы там ни было, я должна его родить.
— Да, — кивнул он, — я тебя понимаю.
— Это ты сейчас так говоришь, а если доктор Шалман сообщит нам, что я забеременела в октябре? Ты уверен, что и тогда будешь чувствовать то же самое?
И снова это жуткое молчание.
— Да, уверен, — сказал он наконец. — Ведь это твой ребенок, а я люблю тебя, значит — и его тоже. Даже если бы мы встретились два года спустя, я любил бы твоего ребенка как своего собственного.
Когда санитар покатил ее в процедурную на сонограмму, она повторяла про себя слова Джона — это был ее невидимый талисман. Джон шел рядом с каталкой и держал Алекс за руку.
Доктор Шалман начала описывать предстоящую процедуру, но Алекс почти не слушала — мысли ее были далеко. Пока ей на живот накладывали гель и подводили датчики, она думала о том, что Брайан наверняка уже связался с Гриффином и сообщил, где скрывается его беглянка жена. Что будет делать Гриффин с этой информацией — остается только гадать.
Вокруг нее велись разговоры, и Алекс улавливала обрывки фраз.
— Вон там… передвиньте тот датчик… еще немного геля… так, хорошо… готово… Вы смотрите, Алекс?
Джон перевел взгляд на монитор, и лицо его озарилось улыбкой.
— О Боже! — выдохнула Алекс, когда поняла, что изображено на экране. — Ребенок!
Крохотные ручки, крохотные ножки, очаровательный изгиб младенческой спинки…
Александра еще крепче сжала руку Джона.
— Ты видишь?! — воскликнула она. — Это же настоящее чудо!
Джон нагнулся и поцеловал ее в губы.
— Да, — согласился он, — ребенок — это всегда чудо.
Доктор Шалман внимательно смотрела на монитор, обмениваясь мнениями с лаборанткой и записывая свои замечания на портативный магнитофон.
— Какой у вас стыдливый ребенок! — засмеялась она. — Я не могу сказать, кто это — мальчик или девочка.
— Мне все равно, — откликнулась Алекс. По щекам ее струились счастливые слезы. — Ребенок здоровый?
— Да, все в порядке, — заверила доктор, — но мне кажется, вам не мешает немного отдохнуть — несколько дней полежать в постели. Мы будем вас наблюдать.
— Когда ей рожать? — спросил Джон.
— Ах да, конечно… — Доктор заглянула в свои записи. — Думаю, этот младенец появится на свет как раз ко Дню труда.
— Вы не ошиблись? — спросила Алекс. — А когда он был зачат?
— Ваше предположение насчет Дня благодарения близко к истине, но, по-моему, начало декабря все же будет вернее.
— Вы уверены? — спросила Алекс с сильно бьющимся сердцем. — Это точно?
— Настолько, насколько я могу сориентироваться в сроках без менструального графика.
— А не могло зачатие произойти в октябре?
— Нет, исключено.
Алекс взглянула на Джона и увидела в его глазах свое будущее — дни, месяцы и годы счастливой семейной жизни.
Все женщины мечтают о счастье, но для одних счастье — это драгоценности, для других — шикарные платья, а для третьих — дружная семья. Что касается Александры, то она наконец обрела свое счастье.
Джон снова поцеловал ее.
— Это твой ребенок, — шепнула она.
Его доброта, сила и мужество — все это перейдет к ребенку, которого она носит и который объединит их в одну семью.
— Наш ребенок, — уточнил он.
— Я люблю тебя.
Признание далось ей с трудом. Гораздо легче было бы выразить свои чувства действием. Но она знала: ему нужно услышать эти три слова, а ей нужно их сказать.
— Я так тебя люблю, Джон, что даже страшно. Я не могу представить свою жизнь без тебя.
Он посмотрел на нее в упор:
— Если ты так сильно меня любишь, тогда выходи за меня замуж.
Разумеется, они оба знали ответ.
До тех пор, пока Алекс не разведется с Гриффином, ни о какой свадьбе не могло быть и речи.
Она провела в больнице четыре дня. За это время у нее в палате перебывал чуть ли не весь Си-Гейт. Люди интересовались ее самочувствием и желали здоровья. Ди знала, что у подруги нет медицинской страховки. Она собрала деньги в кафе и подарила Александре чек. Этот жест тронул Алекс до глубины души.