— Мило, что ты вернулся, Баклум…
— Чаам. Просто Чаам.
— Дикарь! Вот как тебя надо назвать! Как ты вообще смел?! Я ухожу, и только попробуй меня остановить!
— Ты остаёшься. — Он преградил ей путь.
— Или что?
Комар размером с кузнечика сел на щеку Мэгги, и, недолго думая, Чаам прихлопнул его.
— Ой! — Мэгги наклонилась в сторону и прижала ладонь к щеке.
Господи! Он её ударил! Сильно.
Чаам тут же потянулся к ней, но она отскочила.
— Стоило догадаться, — прошипела она. — Ты — подлец!
— Нет! Там был…
— Можешь бить меня сколько захочешь, — Мэгги встала к нему вплотную, — но меня ты никогда не получишь. Я умру, прежде чем позволю тебе коснуться меня.
Чаам раздражённо зарычал. Проклятье! Не так он представлял этот особенный вечер.
Этот сумасшедший ударил её. На самом деле ударил! А затем зарычал! Как чёртов зверь. И если он способен ударить её, чтобы подчинить, то, без сомнения, она была в опасности. Мэгги отступила и попыталась игнорировать запах мужчины. Невероятный аромат. Как сладкие травы, смешанные с чем-то темным и опасным. Анис, укроп, черная лакрица!
«Боже, я хочу его съесть. Или лизнуть. Или покусать».
Ох, твою же налево! Она заражалась от него сумасшествием… в дополнение к опасности.
«Да, но то видение. И этот поцелуй. Мэгги, он тебя ударил и говорил с животными. Ударил и говорил. С животными».
Мэгги сдавила виски.
«Вот именно. Соберись с мыслями, Маргарет О'Хара. Не имеет значения, кто или что он, мужчина ясно дал понять, что намерен держать тебя в плену и делать, что хочет. Тебе нужно бе-жать! Блин! Ладно, притворюсь милой, пусть он расслабиться, а затем сбегу».
Это единственный выход. В конце концов, отец не заметил бы её исчезновения, а люди в деревне думали о своих делах, не беспокоясь о посторонних, поэтому никто не пришёл бы искать Мэгги. Она сама по себе. И, как ни странно, она не боялась, а чувствовала, что вся эта ситуация какое-то странное испытание воли.
Чаам весь съёжился, а затем попытался улыбнуться, но вид был всё такой же дикий.
— Извини, что ударил, просто тебе на лицо сел огромный комар, а я постоянно забываю о собственной силе.
«О, конечно! А я — личный повар Аль Капоне в Алькатрасе».
«Мэгги, притворись милой. Найди приятную тему для разговора».
— Я тебя прощаю. — Мэгги приторно-сладко улыбнулась. — Скажи, каким одеколоном ты пользуешься? Дивно пахнет.
В его восхитительно бирюзовых глазах блеснуло подозрение.
— Это мой натуральный аромат. В нём сокрыты мощные мужские феромоны для эйфории. Как жвачка для мозгов.
«Фу-у-у».
— Жвачка для мозгов? Не уверена, что из-за неё можно достичь эйфории.
Он улыбнулся.
— Прошу прощения. Этот термин часто использует моя сестра. Немного сумасшедшая, но её странные выражения цепляются. Я хотел сказать, что мой запах — удовольствие для чувств. — Удовольствие для чувств? Таскать на себе такое эго… Как у него спина не сломалась? И он говорил о той сестре из озера? Она хотела спросить, но подумала, что из-за этого разговор может уйти не в то русло.
— Значит, ты говоришь, что ты — какое-то божество с какими-то способностями, помимо жвачки для мозгов?
Он выпрямился.
— На самом деле, да, но мы можем обсудить это позже. — После чего указал на небольшой круг из камней на краю самой дальней от воды поляны. Рядом с местом для костра лежало огромное бревно. — Прошу, присаживайся. Я принёс вино и еды. Поешь, пока я развожу огонь и вешаю наш гамак.
«Наш гамак?»
Чаам потянулся к сумке, которую она прежде не замечала, и достал оттуда свёрток, от которого шёл божественный запах.
Сев на бревно, она распаковала свёрток. Свежие лепёшки, ломоть сыра и мексиканские пирожные — ее любимые, обжаренное во фритюре тесто, посыпанное сахаром и корицей.
— Хм-м-м. Крендель. Откуда ты узнал? — Живот Мэгги заурчал, как…
Как… Чаам?
Она откусила, потом ещё раз и ещё. Прежде чем поняла, она съела всё, до последней крошки.
— Вижу, ты проголодалась, — шокировано протянул Чаам.
«Да. Она съела всё сама и даже не поделилась».
— Ох. Он для нас двоих был?
Чаам опустился на колени и разжёг костёр.
— Да, но не переживай. Мне есть не нужно.
— Точно. Ты же Бог.
Он рассмеялся.
— Ты ещё не веришь
Ну, раз уж они заговорили об этом…
«Притормози! Будь ласковой».
— Конечно, верю, — возразила она.
— Хорошо. Тогда ты знаешь, что неразумно злить меня. — Присев, он посмотрел через плечо и подмигнул ей. — А теперь, я хочу, чтобы ты сказала кто ты.