- Лео, подожди! – подойдя ближе, отец осматривает мой автомобиль, - Ты домой?
- Нет, я не буду жить с вами! – громко произношу, словно пытаюсь этими словами поставить его на место. Интересно, это у него такая игра или он действительно не понимает, насколько мне сложно смотреть на них, да просто дышать с ними одним воздухам. В голове тут же возникают образы мамы, то, что я смог напридумать, как она выглядела, как заболела, как ей было больно, когда она умирала, и чтобы она могла мне сказать перед своим уходом. Но сложнее осознавать то, что я не смог ей сказать. В детстве мы много с ней разговаривали на самые разные темы, но я так мало говорил, насколько люблю её, вернее, любил. Именно эти слова я бы сказал ей в последний раз, но человек, который сейчас стоит передо мной, не дал мне этой возможности, разбив меня, разрушив те крохи доброты, которые предназначались для неё.
- Не глупи, это и твой дом! – не осознавая моих серьёзных намерений, говорит он. Так было практически всегда, Филлип не воспринимал меня, смотрел всегда как на глупого и напыщенного ребёнка, но я вырос, а этот буравящий взгляд с толикой осуждения остался у него.
— Это не обсуждается, - мои намерения серьёзны, поэтому я не вижу смысл в дальнейшем разговоре. Достаю ключи от тачки и разблокирую двери, но отец чуть поддаётся вперёд, заставляя меня застыть с ключами.
- Лео, сын! - от такого обращения меня начинает мутить, кому - кому, но точно ему не стоит отпускать такие фразы, звучит дёшево и омерзительно. – Ещё одно… - он запинается, на несколько секунд замолкая, - Прошу, не трогай ты Элли, она хорошая девочка, и Мэттью…
- Ах вот что? - выплёвываются, естественно, неспроста этот старый хрен решил заговорить со мной, называя сыном и выказывая из себя добропорядочного родителя, нет, ему от меня понадобилось смеренное и хорошее поведение, - Наш золотой мальчик пожаловался папочке, вот же какая беда!
- При чём тут это, Лео! - мотает головой отец, словно пытается убедить себя сам в этом, но я прекрасно понимаю, это всего-навсего спектакль, хорошо разыгранный и отрепетированный. - Мэттью влюблён в неё с первой встречи, эта девочка нам стала очень родной, а ты своим поведением лишь отпугиваешь Элли!
- Прости, но мне плевать на то, что я мешаю Твоему младшему сынку залезть под юбку…- я бы хотел ещё много чего добавить, но рука отца нависает у меня над лицом. Его же лицо покрыта красными пятнами, а губа дрожит. Вот-вот, и он меня ударит, я молчу, зная, что кишка у него тонка.
Были времена, когда он любит это дела, я имею в виду бить меня по любому поводу. Плохая оценка в школе, подрался с пацанами, пришёл на полчаса позже, всё это каралась жестоко. Ремень был частым гостем на моей пятой точки, именно тогда я понял, насколько всё изменчивой. Вот папа изображает прилежного семьянина, сидя за совместным ужином, а вот он уже разъярённый с толстым, кожаным ремнём в руках ждёт, когда надо мной начнётся изощрённая экзекуции. И всё бы ничего, вряд ли кого - то можно удивить, что его били родители, но вот моему отцу нравилось это делать. На его лице появлялась кровожадная улыбка, а блеск глаз вводил в ужас, он получал кайф оттого, что наносит мне удар за ударом. Когда был совсем мелким, орал от всей души, звал на помощь и пытался вывернуться так, чтобы меньше попала. Но с временем и возрастом понял, что это лишь раззадоривает его, он ждёт моих воплей и слёз, и я умолк. Сцепив зубы и зажмурив глаза, не издавал и звука, как ты мне ни хотелось вопить. И знаете, это отчасти помогло, нет, он не перестал меня лупасить, но это не длилось так долго и его блеск глаз пропал навсегда.
В лет пятнадцать, когда я плотно подсел на спорт, и по пять часов каждый день проводил в тренажёрке, понял, что могу за себя постоять. И это было прекрасно, видеть дикое удивление и одновременно разочарование в его глазах, моя душа ликовала, как никогда. Он, как и сейчас мгновенно покрылся пятнами и пытался что-то сказать, но я перехватил его руку с ремнём и откинул назад, после он молча развернулся и ушёл. Мы никогда не поднимали эту тему, но и попыток, так сказать, меня наказать больше не было.
А сейчас, когда он вновь смотрит на меня пылающим взглядом, готовым, как зверь напасть всколыхнули во мне давно забытые чувства, кровожадные, смешанные с болью и ненавистью. Естественно, в данной ситуации отец не в выгодном положении, он старый и совершенно не имеет надо мной власть, и это осознание пиздец как мне нравится,. За столько лет унижения и издевательств после предательства я возвышаюсь над ним, спокойно наблюдая за его хилыми стараниями, это ли ни счастье?