- Ты подонок, имеющий наглость, крушить всё вокруг! – с ненавистью выплёвывает Мэтт. - Как же ты не понимаешь, тебя здесь не ждали!
- Какая жалость, ты наверно очень сильно переживаешь за своё тёплое местечко рядом с любимым папочкой? – беспрестанно спрашивает Лео, но это спокойствия и отрешённость меня сильно пугает, за ней словно скрывается, что-то более ужасное. – Так боишься, быть отлучён от наследства?
- Мне нечего бояться! – отзывается тот, сжимая кулаки. В моей голове мелькает мысль о том, чтобы позвать Филиппа, а то, не дай бог, они сейчас накинутся друг на друга.
- Бойся, бойся дорогой брат, теперь мне плевать на всё вокруг, я лишь хочу спалить тут всё, а после вернутся к своей жизни, - продолжает безразлично говорит Лео.
- Твоя жизнь - полное дерьмо!
- Моя жизнь тебя совершенно не касается, ты для меня никто, и если вы с отцом рассчитываете разбудить во мне чувства сожаления и ностальгии, увы и ах, этого не произойдёт!
От таких слов у меня бегут неприятные мурашки по коже, но вот только ни от смысла слов, а от того, как это сказано. С выверенной жестокостью, хладнокровием и полным безразличием. Что могло такого произойти в их семье, что Лео настолько обозлился на них. Мэтт же продолжает бросать брату вызов, делая несколько шагов вперёд, он улыбается устрашающе, с налётом сумасшествия.
- Ты всегда был таким, нетерпимым, озлобленным, эгоистичным и именно это погубило её! – в этот миг я словно перестаю дышать, неужели Мэтти говорить о матери.
- Заткнись! – воздух словно разрывается от рыка Лео, его спокойствия перестало возвышаться на пьедестале эмоций, он разъярён до предела, что – то мне подсказывает, именно сейчас произойдёт катастрофа.
- Ну что ты братик, правда, глаза колит? – не успокаивается Мэтт, он словно упивается своим положением, совершенно не замечает приближающего взрыва. – Мама настолько переживала за тебя, оберегала, пыталась постоянно прикрыть перед отцом, что заболела и умерла…
Я не могу продолжать слушать это. Даже для такого жестокого человека, как Лео — это жестоко. Ни один человек не достоин слушать обвинения в том, что по его вине умерла мать.
- Ты никчёмный сын, неспособный кого-либо любить…
- Мэтт, прекрати! – выбегаю из укрытия, заставляя Мэтта замолчать на полуслове.
Лео так и продолжает стоять ко мне спиной, словно не имеющий возможности повернутся, а Мэтт удивлённо вскидывает голову, приближаясь ко мне.
- Элли, что ты тут делаешь?
- Какая разница, что я тут делаю? – возмущённо спрашиваю, - Ты чего добиваешься? Никогда не замечала за тобой такой жестоко сердечности!
- Элли, это всё не так, как тебе кажется, Лео, он, он…- Мэтти заметно нервничает, что доказывает его попытки обвести меня, запутать.
- Думаю, тебе нужно уйти сейчас! – с нажимом произношу и отхожу к нему, направляясь к Лео, тот всё ещё стоит спиной ко мне, не сдвинувшись ни на миллиметр.
Обойдя, я заглядываю ему в лицо, и то, что я вижу, несколько заставляет меня оцепенеть. Его лицо покрыто красными пятнами и капельками пота, глаза блестят, одна рука расположилась в области груди, вторая непроизвольно дрожит, а тяжёлое и частое дыхание говорит о том, что возможно именно сейчас у него приступ панической атаки.
- Лео, Лео, дыши, смотри, нужно сосредоточься на дыхании, вдох, задерживай дыхание, выдох! – обхватываю его за талии и аккуратно прижимаюсь. Его тело сотрясает дрожь, я же крепко прижимаюсь, даю понять, что он не один. Через секунду слышу, как он начинает дышать, следуя моим инструкциям. – Это сейчас закончится, главное — дыши и концентрируйся на этом, смотри, я буду делать это с тобой.
Чуть отстранившись, также делаю глубокий вдох, после задерживаю дыхание на несколько секунд и делаю выдох, к этому времени Лео поднимает голову и смотрит мне в глаза, по ним я замечаю, что его отпускает. Сейчас, между нами, словно одна паническая атака на двоих, я словно делю это состояние вмести с ним.
Проходит его некоторое время, и цвет лица Лео приобретает привычный цвет, исчезает бледность, дрожь в руках и теле заметно ослабевает, а дыхание выравнивается.
Он приходит в себя.
- Тебе лучше?