— Раз уж ты решил писать, — сказал брат, — надо писать.
— Знаю, — сказал он. — И не забудь: когда-нибудь я тебе возмещу твое пальто.
— Бог с ним, с пальто, — сказал брат. — Ты уж лучше пиши. Раз ты писатель, надо писать.
— Спасибо, — сказал он. — Я этого тебе никогда не забуду.
Пианино
Перевод Е. Суриц
— Как увижу пианино, я каждый раз сам не свой делаюсь, — сказал Бен.
— Да? — сказала Эмма. — А почему?
— Не знаю, — сказал Бен. — Ничего, если мы сюда войдем и проверим то маленькое, в углу которое?
— А ты умеешь играть? — спросила Эмма.
— Ну, если это называется играть… — сказал Бен.
— То есть как?
— Сама увидишь, — сказал Бен.
Они вошли в магазин, где стояло в углу маленькое пианино. Эмма увидела, как он улыбается, и подумала, что совсем его не знает. Она думала, что его знает, а оказывается, она совсем его не знает. Он стоял возле пианино и на него смотрел. И она подумала, что он, наверное, слушал хорошую игру на пианино, и ему она понравилась, и каждый раз, когда он видит пианино, он про нее вспоминает, и ему кажется, что он умеет играть.
— А ты умеешь играть? — спросила она.
Бен огляделся. Продавцы, кажется, были заняты своими делами.
— Я не умею играть, — сказал Бен.
Его руки легонько прошлись по белым и черным клавишам, как руки настоящего пианиста, и она смотрела на них, и это ей было так странно. Было странно, потому что она чувствовала, что ему давным-давно надо бы про себя догадаться, а кому-то даже еще раньше надо бы про него догадаться. Такой человек должен уметь играть на пианино.
Бен взял несколько быстрых аккордов. Никто и не собирался к нему подходить и навязывать ему пианино, и, все еще стоя, он стал делать то, что, он ей сказал, не называлось играть.
Ну, а она только одно поняла — это изумительно.
Он играл всего полминутки. Потом поглядел на нее и сказал, что звучит хорошо.
— По-моему, изумительно, — сказала Эмма.
— Я не про себя, — сказал Бен. — Я про пианино. Про само пианино. Тон чудесный, а ведь оно, вдобавок, такое маленькое.
Пожилой продавец подошел и сказал «здрасте».
— Здравствуйте, — сказал Бен. — Роскошная вещь.
— Они хорошо идут, — сказал продавец. — Особенно берут для квартир. Большой спрос.
— И сколько же за такое? — спросил Бен.
— Двести сорок девять пятьдесят, — сказал продавец. — Можно, конечно, в рассрочку.
— И где их изготовляют? — спросил Бен.
— Даже не знаю, — сказал продавец. — Могу навести справки.
— Что вы. Не беспокойтесь, — сказал Бен. — А сами-то вы играете?
— Нет, я не умею, — сказал продавец.
Он заметил, что Бену хочется еще поиграть.
— Пожалуйста, — сказал он. — Поиграйте еще немножко.
— Я не умею, — сказал Бен.
— Я же слышал, — сказал продавец.
— Разве это называется играть, — сказал Бен. — Я нот не знаю.
— А мне понравилось, — сказал продавец.
— И мне, — сказала Эмма. — Сколько первый взнос?
— А-а, — сказал продавец, — долларов сорок — пятьдесят. Играйте-играйте, я с удовольствием.
— Если б где в другом месте, — сказал Бен. — Я бы часами от него не отходил.
— Играйте-и грай те, — сказал продавец. — Никто же не против.
Он подтолкнул к пианино стульчик, и Бен сел и начал то, что он называл не играть. Пятнадцать-двадцать секунд он дурачился, потом напал на что-то вроде мелодии и наигрывал ее еще минутки две. А потом музыка стала тихой и грустной, и Бену все больше и больше нравилось пианино. Мелодия делалась все сложней, и он тем временем рассуждал с продавцом про пианино. Потом он кончил играть и встал.
— Спасибо, — сказал он. — Жаль, я не могу его купить.
— Ничего-ничего, что вы, — сказал продавец.
И Бен с Эммой вышли из магазина. На улице Эмма сказала:
— А я и не знала, Бен.
— Насчет чего? — спросил Бен.
— Насчет тебя.
— Что — насчет меня?
— Что ты такой, — сказала Эмма.
— Сейчас у меня обед, — сказал Бен. — А про пианино я по вечерам предпочитаю молчать.
Они зашли в кафе, заказали кофе и бутерброды.
— Ты где играть учился? — спросила Эмма.
— А я и не учился, — сказал Бен. — Просто, где ни увижу пианино, мне всегда хочется поиграть. С детства так. Денег никогда не было. Вот и все.
Он посмотрел на нее и улыбнулся. Так же точно улыбнулся, как тогда, когда стоял у пианино и на него смотрел. Эмме было очень приятно.
— Когда у тебя нет денег, — сказал Бен, — ты перебиваешься без каких-то вещей, которые, тебе кажется, должны быть твоими по праву.