Мы долго провожали взглядами стремительно удалявшихся разбойников.
— Спасибо, — сказал я.
— Ты, Слепой, в следующий раз смотри, куда наступаешь. — С этими словами Бурый опустился на все четыре лапы и не спеша удалился.
Вервольфы по натуре — одиночки и в отличие от остальных оборотней в стаи не сбиваются даже в самом крайнем случае. Территорию вокруг башни моего хозяина раньше делили два других матерых разумных волчары, но пришлый Бурый одного с земли согнал, второго (это оказалась самка) вынудил потесниться и вот уже несколько лет жил здесь и считался моим приятелем. Кстати, это именно он показал мне выход из Леса Единорогов, иначе я бы так там и остался, заблудился и попал на рога к разъяренным тварям.
— Как улов? — помолчав, поинтересовался я.
— Нормально. — Бурый не сводил глаз с поплавка. — Пять карасей, подлещик и окуньки на уху. Поделиться?
— Спасибо, не надо. Хозяин солянку с грибами заказал.
— Год нынче не грибной, — подумав, промолвил вервольф.
— Знаю. У меня с прошлого года небольшой запас остался.
— Можем послезавтра сходить, — предложил приятель. — Сегодня занят, а завтра сбегаю, разведаю грибные места.
— Угу, — кивнул я. — Слушай, Бурый, а ты где был сегодня ночью?
— В Сельцы бегал, — ответил он, резко подсекая. В разговоре повисла пауза, во время которой к пяти карасям прибавился шестой. — А что?
— Ничего… А возле болот у тебя знакомых нету?
— Не-а. Что-то случилось?
— Девушка к нам ночью пришла. Говорит, со стороны болот. Я подробнее не успел расспросить — она уснула.
— Человеческая девушка? — хмыкнул вервольф.
— Человечнее некуда. Толи принцесса, то ли герцогиня. Пришла пешком, одна. Что-то с нею случилось…
— И ты хочешь знать, не я ли тому причиной? — хмыкнул приятель. — Слепой, чтобы грабануть человеческую девушку, да еще «то ли принцессу, то ли герцогиню», я должен либо умом тронуться, либо сколотить целую ватагу придурков, которым все равно, где беспредельничать и что творить! — Он в первый раз посмотрел на меня. Сейчас Бурый был в человеческом облике, и лишь раскосые глаза со зрачками-щелками да торчащие уши выдавали в нем нежить.
— Просто думал, может быть, ты что-то знаешь, — смешался я под этим взглядом. — Но раз ты был в Сельцах…
— Ладно, — вервольф опять отвлекся на поплавок, — загляну в логово к Карнаухой. Со стороны болот, говоришь, пришла?
— Она сказала, что простыла, пока бродила «по нашим болотам», — подтвердил я.
— А почему ты сам у этой девушки не спросил, кто она и откуда?
Я вздохнул. Что-то подсказывало мне, что откровенный разговор между мною и гостьей состоится еще очень нескоро, если состоится вообще. Хотя бы потому, что леди столь высокого полета не откровенничают со слугами.
— Пойду. — Я встал. — Мне еще в Реченку надо на базар да успеть хозяину солянку к завтраку приготовить.
— Бывай, Слепой. — Бурый сделал прощальный жест рукой, не глядя на меня, и я вернулся на тропинку.
Час спустя, нагруженный овощами, я возвращался обратно в башню. Утро встало, туман поднялся от реки, растаял и превратился в крупную, как бусы, росу. Бурого на прежнем месте не было, да я и не надеялся особо там его застать. Просто не так уж часто мне выпадала возможность посидеть и поболтать с приятелем. Кстати, человеческих приятелей у меня не водилось — люди в Реченке побаивались моего хозяина, а в город, где меня никто не знал, доводилось выбираться всего несколько раз в год, да и то ненадолго.
Я уже переступил порог и направился к кухне, когда отчаянный девичий визг сотряс башню до основания.
Проснулась — понял я и, бросив корзинку, бегом метнулся на второй этаж, где располагались две спальни, хозяйская и гостевая, а также моя скромная комнатка.
Когда я ворвался в свою комнатку, девица сидела в дальнем углу кровати, до подбородка натянув на себя одеяло, и самозабвенно вопила. Увидев меня, она ненадолго захлебнулась воплем, но лишь для того, чтобы тут же, набрав в грудь побольше воздуха, заголосить еще громче.
— Умоляю, леди, — я опустился на колени, — не надо так кричать!
Моя гостья сделала паузу и уставилась на меня обвиняющим взором.
— Хорошо, — произнесла она. — А где я?
— В моей комнате, леди.
— В твоей… что? Ты хочешь сказать, что я провела ночь…
— Нет-нет, что вы! — Мне пришлось попятиться, все еще стоя на коленях. — Ваш покорный слуга спал на полу у порога… снаружи! Вашей чести ничего не угрожало!
— Допустим, — она натянула одеяло еще выше, до самого носа. — А где, в таком случае, мое платье?
Я прикусил губу. До сих пор бросает в жар, когда вспоминаю, как осторожно раздевал мирно спящую девицу. Хорошо, что со стороны никто не видел моих неловких движений и трясущихся рук!