- И вновь продолжается боль... - негромко запел я очень актуальную песенку, выдавая Светозарчику меч.
***
- Что ещё? - недовольно спросил староста, который как раз самоотверженно прицелился испробовать очередную порцию пива, сделанную для бургомистра Зелёных Крон. Он вечно ругался с пивоваром, чтобы тот не добавлял сладких приправ, но эти полукровки-эльфы вечно были себе на уме. Эх, где бы найти приличного гоблина...
Отвлёкшись, староста снова глянул на гонца - десятиуровневого конопатого парнишку.
- Ттам. Ттам! - протянул он заикаясь.
- Я же просил по пустякам меня не беспокоить! - староста сорок пятого уровня начинал сердиться. Жизнь в глухом селе была непростой, и наполненной дурацкими хлопотами. То корова уйдёт с оленями в лес, то медведь придёт ругаться за опустевшие пасеки. В городе даже не представляли, как непросты сельские будни. У них были герои на каждый чих, готовые выполнять любые, даже самые дурацкие задания. А тут надо было выкручиваться самому.
+++++++++++++++
При собаке колесо
Перетир ещё чуть поворчал, но двинулся за мальчиком. Всё-таки жизнь в Кочках была отчаянно скучной, а страх пацана обещал хоть какую-то новизну. Всё тянулось как-то вяло, в тумане, без лишних воспоминаний. Староста даже не мог толком сказать, чем занимался вчера. Временами он даже имя своё не выговаривал. А приход пацана внёс яркие краски в жизнь и надежду на перемены.
Серые бревенчатые дома утопали в вязкой земле с лопухами. По небу тащилось ленивое облако. Всё было серо, сонно и неспешно, будто привалено подушкой. Встречные бабы кланялись и шмыгали в стороны, хоть обычно ни во что не ставили представителя власти.
Странно. Староста даже слегка задумался, но быстро опомнился. А вот и частокол, старый и расшатанный. Последним набегом врагов был приход жены мельника пятнадцать лет назад, когда она с руганью разогнала доблестное ополчение Кочек, и забрала супруга домой из кабака. В тот раз стены не помогли, потому их и обновлять не стали. Такая вот смекалка.
Староста почесал объёмистое пузо и осторожно начал подниматься по засиженной курами лесенке на вышку. Наверху танцевал бледный дозорный. Корь. Откуда всплыло это имя?
- Ттам! Ттам! - почти дословно повторил он доклад мальца, тыча в частокол.
Лестница зловеще скрипнула.
- Поосторожней, дыру проткнёшь! - прогудел староста, опасливо ступая с трухлявой лестницы на трухлявую вышку. Осторожно опёрся на бревно и сощурился. Рядом по-прежнему текла речка, гуляли гуси пятого уровня на заливном лугу, на целых пять стрелищ распростёрлись расчищенные поля. И кругом всё было своё, до зевоты.
- Ты чего? - грозно поинтересовался староста у дозорного, прикидывая, сколько можно содрать за ложный вызов. И успеет ли шельма-пивовар накидать в бочку травок, пользуясь отлучкой. Надо прогнать охламона. И сманить кого-то из гномов с экспертным Зельеварством. Эх, мечты...
- Ттам! Ттам! - повторил дозорный, снова тыча за стену рукой. В конце концов, у него была Наблюдательность плюс пять с прокаченной Зоркостью.
Староста вздохнул, употребил руку дозорного вместо указки. Немытый палец показывал на лес. Ну и что.
Староста вгляделся и вздрогнул.
Странное марево вставало над Лысым Холмом, временами рассыпаясь на квадратики. Прямо под взглядом старосты оно сместилось к деревне на шаг. Шевельнулись деревья. Взвились всполоханные птицы.
- Что это? - страшным голосом спросил староста, и жизнь вдруг заиграла яркими красками. Дозорный, запинаясь, рассказал что-то про заику-охотника, которого хорошо двинуло в лесу и откинуло на пять вёрст к Хлюпающим Болотам.
Собравшиеся под вышкой бабы с детьми смотрели на начальство восхищённо и боязливо. И это было непривычно. Обычно он вообще их не замечал.
Староста ещё раз почесал живот под рубахой и решил взять помощь зала.
- Старейшин сюда! - взревел он, и половину публики как ветром сдуло.
Дозорный слабо пискнул в сторону леса. Староста отмахнулся.
Вскоре прибыла коллегия в лице кузнеца и знахаря. Силач-здоровяк с силой пятьдесят и телосложением семьдесят сходу полез на лестницу, чуть её не добив. Знахарь быстро нашептал покалеченной жерди, зачаровал на всякий случай и вышку, но всё-таки не рискнул и потребовал, чтобы сначала кто-то спустился.
Согнать решили дозорного - чтобы не разводил по месту панику и не ронял авторитет сельских элит.
- Что это? - повторил староста терзающий его вопрос, тыча пальцем в сторону леса. Кузнец близоруко сощурился, наклонился, и чуть не упал, нанеся одним касанием тридцать урона многострадальному частоколу, и понизив его класс со Слабой Защиты до Хлипкой.
- Это? - вгляделся знахарь, - Лешью тропу ведут. А в урочище недобрый дух, гневается. Вот тропа и застопорилась.
- И что теперь? - поинтересовался староста.
- Теперь? - хладнокровно отозвался оккультный специалист, - Теперь дальше пойдёт.
Явственно видная полоса покатилась, будто отвечая на его слова, и разом достигла края леса. Староста напрягся.
- Кто-то важный видать к нам спешит, - всё также невозмутимо продолжал травовед, которого долгая возня с растениями приручила к непробиваемой невозмутимости, - Сильную тропу вывели.
И староста даже не успел спросить, кто же там может быть - из лесу показался медведь. Здоровой, уровня сорокового, не меньше, он совершенно невеличественно потрусил к селу.
- Тревога! - заревел староста, скатываясь по лестнице и ловя ушиб-дебаф.
Знахарь остался на вышке, и потому видел, как вслед медведю махнула от деревьев маленькая фигурка на ушастом создании. Также он видел, что на спине у медведя что-то болтается, а сам зверь явно не настроен драться.
А ещё знахарь был спокоен. Пока.
Ополчение сделало для встречи врага всё возможное - уронило одну створку ворот на старосту, заклинило вторую, и рассыпало стрелы под копыта мечущихся свиней. Ещё до прихода врага село прошло панику, анархию и грабёж. Поэтому, когда медведь добрался до ворот, на него особо не обратили внимание.
Могучий зверь по-человечески вздохнул, сбросил со спины шевелящуюся поклажу, и припустил обратно к лесу. Там его ждал туманный неверный путь, по которому всего минут за пять можно было добраться к родной далёкой-предалёкой берлоге.
А войско, тем временем, медленно приходило в себя.
- Обошлось, - выдохнул староста из-под ворот, которые с него убирали под его же чутким руководством - чтобы не доломать.
Знахарь мудро промолчал или задремал.
Тем временем, позабытая всеми поклажа-кукла шевелилась и пыталась поднять голову.
Пока что её заметил только отогнанный от ворот пацан.
- Боги явили свою волю! - вдруг заорало откуда-то рядом.
- Что? - подпрыгнул дозорный и профессионально заозирался на вышке.
- Боги, говорю, - повторил прежний голос и вздохнул, - Дайте красную ленту, что ли. Я куплю.
Гуляющая у ворот девушка ойкнула и озадаченно уставилась на золотую монету в руке. А лента из её косы образовалась на голове неприметного человечка, стоящего рядом с медвежьим грузом. Как его не заметили раньше? Где он?
Отвлёкшаяся публика бросила ворота на крякнувшего старосту.
- Боги явили свою волю! - закричал человечек прежним голосом, подпрыгивая и размахивая руками, - Вестник явился, поразив голыми руками свирепого зверя! И бежал он обратно, укрощённый и рыкающий!
Толпа недоверчиво глянула на героя.
- Было ведь такое? - ткнул вдруг в дозороного на вышке пальцем человечек.