— Что вы пытаетесь делать, капитан флота? — Губернатор Джиарод, казалось, искренне недоумевает. — Вы приезжаете сюда и прямиком идете в Подсадье. Отправляетесь вниз, и внезапно возникают проблемы с вальскаайцами. Я думала, ваш приоритет — обеспечение безопасности граждан в этой системе.
— Губернатор, — ответила я, очень ровно, очень спокойно, — обитатели Подсадья и вальскаайцы, которые собирают чай, являются гражданами. Мне не понравилось то, что я обнаружила в Подсадье, и мне не понравилось то, что я обнаружила в горах внизу.
— А если вы чего-нибудь хотите, — заметила губернатор, и ее голос прозвучал резко, — то говорите об этом и ожидаете, что получите желаемое.
— Так же как и вы, — ответила я. Серьезно. По-прежнему спокойно. — Это приходит, когда становишься губернатором системы, правда? И с того места, где располагаетесь, вы можете позволить себе пренебрегать тем, что не считаете важным. Но этот вид — этот перечень важных вещей — выглядит совершенно по-другому, если сидишь где-то в другом месте.
— Это банальность, капитан флота, но некоторые точки зрения не включают в себя так же много, как другие.
— А откуда вы знаете, что ваша — не одна из них, если вы никогда не пробовали посмотреть откуда-то еще? — Губернатор Джиарод не ответила сразу. — Мы говорим о благополучии граждан, вот о чем.
Она вздохнула.
— Фосиф уже связывалась со мной. Полагаю, вы в курсе, что ее полевые работники угрожают прекратить работы, пока она не удовлетворит целый список их требований?
— Я услышала об этом только несколько часов назад.
— Занимаясь ими в таких обстоятельствах, мы вознаграждаем их за то, что они угрожают нам. Как думаете, отчего бы им впоследствии не попробовать это еще разок, если сейчас они получат, что хотят? А нам нужно, чтобы здесь все было спокойно.
— Эти люди являются гражданами, — повторила я, мой голос был максимально ровным и спокойным, насколько мне удалось добиться, не доходя до мертвой безжизненности вспомогательного компонента. — Если они будут вести себя должным образом, вы скажете, что проблем нет. Если станут громко жаловаться, вы скажете, что они породили свои проблемы собственным неправильным поведением. А когда они будут доведены до крайности, вы скажете, что не поощряете таких действий. Так что же нужно, чтобы вы прислушались?
— Вы не понимаете, капитан флота, это же не…
Я оборвала ее, пренебрегая правилами хорошего тона:
— А чего будет стоить вам обдумать такую возможность? — На самом деле это вполне могло обойтись ей очень дорого: признанием самой себе, что она не столь справедлива, как всегда о себе думала. — Нам нужно, чтобы здесь все шло так, чтобы независимо от происходящего вне этой системы она оставалась безопасной и стабильной, даже если мы никогда больше не услышим о лорде Радча, даже если все шлюзы в пространстве Радча выйдут из строя. Мы не сможем добиться этого, угрожая десяткам или сотням граждан вооруженными солдатами.
— А если вальскаайцы решат поднять мятеж? Или, боже упаси, ичана — здесь, за этой дверью?
Честно говоря, иногда губернатор Джиарод приводила меня в отчаяние.
— Я не отдам приказа солдатам стрелять в граждан. — На самом деле однозначно прикажу им не стрелять. — Люди не бунтуют без причин. А если вы находите теперь, что нужно обращаться с ичана осторожно, то это из-за того, как с ними обращались в прошлом.
— Мне следует смотреть с их точки зрения, да? — спросила она, приподняв бровь, в голосе прозвучала сардоническая нотка.
— Да, — согласилась я. — Другая возможность для вас — устроить на них облаву и либо перевоспитать, либо перебить всех до одного. — Первое было не силам службе безопасности базы. А я уже сказала, что не помогу со вторым.
Ее лицо исказилось от ужаса и отвращения.
— За кого вы меня принимаете, капитан флота? Почему вы думаете, что здесь кто-нибудь будет даже обдумывать такое?
— Я старше, чем выгляжу, — ответила я. — Я принимала участие не в одной аннексии и видела, как люди делали такое, о чем месяц или год назад поклялись бы, что никогда и ни за что не сделают.
Лейтенант Тайзэрвэт сидела за ужином со своими спутниками — внучкой шефа службы безопасности базы, юной третьей кузиной чайного плантатора — не Фосиф, но одной из тех, чей чай Фосиф снисходительно провозгласила «приемлемым». Родственницей Скаайат Оэр. И гражданином Пайэт. Тайзэрвэт жаловалась на мою суровую, несгибаемую натуру, невосприимчивую к любым призывам. Баснаэйд, разумеется, там не было. Она не входила в этот социальный круг, и я приказала Тайзэрвэт держаться от нее подальше.