— В самом деле? — Она, разумеется, была в курсе. — Была ли она рада увидеть на борту кого-то знакомого?
— Не думаю, что она меня узнала, — ответила Экалу и после минутного сомнения и быстрого кивка Сеиварден, которая уже поужинала, набрала в рот скеля. Пожевала и проглотила. — Во всяком случае, не мое имя, я всегда была для нее только Амаат Один. И я не посылала никаких видеоизображений. Я стояла на вахте. — Чувства Экалу по поводу того, что лейтенант Амаат «Меча Атагариса» не осознала, кто она такая, были достаточно неоднозначны и не вполне приятны.
— О, жаль, что не послала. Так бы хотелось увидеть ее лицо.
Сама Экалу вполне могла бы насладиться замешательством лейтенанта «Меча Атагариса», если бы та обнаружила, что с ней на связи — офицер столь простого происхождения, но то, что эта перспектива явно забавляет Сеиварден, тревожило и приводило ее в смятение, я это заметила. В памяти всплыли несколько болезненные воспоминания о том, как иногда общались лейтенант Оун и Скаайат Оэр двадцать и более лет назад. Корабль сказал мне в ухо, когда я садилась во флаер:
— Я поговорю с лейтенантом Сеиварден. — Но я усомнилась в том, что он сможет подобрать такие слова, чтобы Сеиварден поняла.
В кают-компании «Милосердия Калра» Экалу сказала:
— Она наверняка свяжется с тобой в начале твоей следующей вахты. Полна решимости пригласить тебя на чай, ведь «Меч Атагариса» будет теперь достаточно близко.
— Без меня не обойтись, — отметила Сеиварден, приняв псевдосерьезный вид. — На борту всего лишь три офицера, которые несут вахту.
— О, корабль сообщит тебе, если случится что-нибудь серьезное, — произнесла Экалу с язвительным пренебрежением.
В командной рубке врач сказала:
— Лейтенанты, информирую, что из Призрачного шлюза, кажется, что-то вышло.
— Что это? — спросила Сеиварден, поднимаясь с места.
Экалу продолжала есть, но вызвала изображение того, на что смотрела доктор.
— Оно слишком маленькое, чтобы разглядеть, пока не приблизится, — сообщил корабль мне во флаере над водным пространством Атхоека. — Я думаю, это челнок или какое-то крошечное суденышко.
— Мы запросили об этом «Меч Атагариса», — сказала врач в командной рубке.
— Ты имеешь в виду, что они еще не угрожали уничтожить его, если он не представится? — спросила Сеиварден на полпути в командную рубку.
— Беспокоиться не о чем, — пришел ответ с «Меча Атагариса», лейтенант, несущий вахту, явно изнывал от скуки. — Это просто хлам. Призрачный шлюз не вычищают, как другие. Какой-то корабль, должно быть, давным-давно разбился в шлюзе.
— Прошу прощения, — сказала доктор сухо, когда Сеиварден вошла в командную рубку, — но мы полагали, что на другой стороне этого шлюза никого нет и никогда не было.
— О, люди иногда ходят туда на спор или просто для развлечения. Но это не из недавних, вам же видно, что он довольно старый. Мы его втянем — он достаточно велик, чтобы представлять собой опасность.
— Почему просто не спалить его? — спросила Сеиварден, и корабль, должно быть, отправил ее слова на «Меч Атагариса», поскольку его лейтенант ответила:
— Ну, знаете, в системе бывают случаи контрабанды. Мы всегда проверяем такие вещи.
— И что же вывозят контрабандой из необитаемой системы? — спросила врач.
— О, из самого Призрачного шлюза — ничего, пожалуй, — пришел небрежный ответ. — Но в целом — вы знаете, как обычно. Незаконные наркотики. Краденый антиквариат.
— Буфера Аатр! — выругалась Сеиварден. — Об антиквариате рассуждает. — Корабль попросил у «Меча Атагариса» более крупное изображение обсуждавшегося челнока и, получив его, показал доктору и Сеиварден: изогнутая оболочка, в рубцах и ожогах.
— Просто хлам какой-то, так ведь? — прозвучала реплика лейтенанта «Меча Атагариса».
— Невежественный олух, — заметила Сеиварден, после того как «Меч Атагариса» завершил сеанс связи. — И чему только учат сейчас офицеров?
Доктор повернулась к ней:
— Я что-то упустила, лейтенант?
— Это же отсек для хранения запасов военного челнока нотаи, — ответила Сеиварден. — Ты в самом деле его не узнала?
Радчааи часто говорят о Радче так, будто в нем только один вид людей, которые говорят на одном языке, — радчааи. Но сфера Дайсона — это обширное пространство. Даже если Радч начался с единого населения, говорящего только на одном языке (а это было не так), это не закончилось бы таким образом. Многие из кораблей и капитанов, которые противостояли экспансии Анаандер, были нотаи.
— Нет, — ответила врач. — Я его не узнала. По мне, так он не очень похож на нотайский. И это на самом деле не выглядит как отсек для хранения. Однако смотрится очень старым.