— На уровне четыре? — воскликнул кто-то. — Не все из нас в состоянии ходить вверх и вниз по этим лестницам!
— Не думаю, что есть комната на уровне один, гражданин, — сказала Тайзэрвэт. — Разве что прямо здесь, но это было бы очень неудобно для клиентов гражданина Эмер или для любого, кто здесь проходит. — Что включало почти всех в Подсадье. — Поэтому, может быть, когда этот добрый гражданин и я, — она указала на особу перед собой, — посетим сегодня администрацию, мы дадим им знать, что ремонт лифтов должен стать приоритетом.
Тишина. Люди стали подходить медленно, осторожно из чайной на крошечную импровизированную площадь. Одна из них сказала:
— Обычно мы делаем это так, лейтенант: все садятся, а тот, кто говорит, встает. — В ее голосе слышался скрытый вызов. — Мы оставляем скамью для тех, кто не может сидеть на земле.
Тайзэрвэт опустила взгляд на скамью, на которой стояла. Окинула взором людей перед собой — добрых пятьдесят-шестьдесят человек, к которым добавлялись выходящие из чайной.
— Хорошо, — сказала она. — Тогда я спущусь.
Когда Сирикс и я вернулись в дом, послание капитана флота Уэми достигло «Милосердия Калра». На вахте стояла врач.
— Со всем уважением к капитану флота Брэк, — прозвучали слова в ухе доктора. — Она желает получить некую информацию из первых рук или сведения личного характера? Заверяю вас, что я — единственная с «Меча Инила», кто провел на Омо более нескольких минут.
Врач, в отличие от Сеиварден или Экалу, понимала смысл вопросов, которые я задавала капитану флота Уэми. И поэтому она испытывала скорее ужас, нежели удивление, когда озвучила ответ, который я оставила на случай, если на мои вопросы придут именно такие ответы.
— Капитан флота Брэк просит великодушного снисхождения у капитана флота Уэми и хотела бы знать, не чувствует ли капитан флота Уэми в последнее время, что она сама не своя?
На это я не ожидала ответа и так и не получила его.
Глава 15
Слуги Фосиф довольно свободно говорили в присутствии моих молчаливых и не проявляющих чувств солдат Калр. Раугхд на самом деле не отправилась немедленно к своей матери, как угрожала, но велела слуге сложить ее вещи и отвезти к подъемнику, который доставит ее к челноку, летящему на базу Атхоек.
Большинству слуг я не нравилась, и они так и говорили об этом вне дома, где Пять и Восемь бывали с различными поручениями. Я — надменна и холодна. Мурлыкание кого угодно доведет до помрачения рассудка, и мне повезло, что моя личная обслуга — вспомогательные компоненты (отчего Пять и Восемь всегда испытывали легкий трепет удовлетворения), которые не обращают на такое внимания. То, что я привезла сюда Сирикс Оделу, — не что иное, как намеренное оскорбление: они-то знали, кто она такая, знали ее историю. И я была жестокосердна с дочерью семейства. Никто из них не знал, что произошло, но в общих чертах представление имели.
Некоторые из слуг умолкали, слыша такие мнения, их лица обращались в маски, и лишь подергивание брови или складка в уголке рта выдавали то, что им хотелось бы сказать. Наиболее откровенные указывали (потихоньку) на то, что Раугхд сама не раз проявляла жестокость, у нее случались приступы бешенства, когда она не получала того, чего хотела.
«В этом — совсем как ее мать», — пробормотала одна из инакомыслящих, когда это могла слышать только Калр Пять.
— Нянька ушла, когда Раугхд исполнилось всего лишь три года, — сказала Калр Пять Калр Восемь, когда я была на очередной прогулке, а Сирикс еще спала. — Не могла больше выносить ее мать.
— А где находились остальные родители? — спросила Восемь.
— О, эта мать не стала бы связываться с другими. Как и они с ней. Дочь семейства — клон. Она задумана как точная копия своей матери. И слышит об этом всякий раз, полагаю, когда проявляет себя по-другому. Вот почему им так жаль ее, некоторым из них.
— Эта мать не слишком-то любит детей, так ведь? — сказала Восемь, которая заметила, что детей домочадцев держали подальше от Фосиф и ее гостей.