— Думаешь, им это радостно?.. Скажи, Нетопырь, а из ваших женщин хоть кто-то выжил?
— Еще познакомишься, — ответил Нетопырь. — Те, кто выжил, вам понравятся. Бойцы и смотрительницы. У нас теперь не поселок, а военный лагерь… Вашу тяжелую девочку будем защищать как свою — редкое это зрелище по нынешним временам… и еще… ты, Клык, старше всех наших бойцов. Подумай, что это значит, раз такой умный.
— Все эти слова — задаток, да? — хмыкнул Клык. — Ладно. Считай, что я принял. Ты прав кое в чем. Где умирать — все равно, а драться лучше среди своих.
Нельзя сказать, чтобы его команда согласилась с энтузиазмом… но резон в этих словах был.
Те наемники, которые поднялись наверх вместе с Молнией, не пожалели — прекрасное выдалось зрелище.
Дождь давно кончился; мягкий вечерний свет пучками золотых нитей пробивался сквозь просветы в облаках, горный склон блестел влажной листвой, а дальние вершины казались острыми кусками сахара, завернутыми в мокрую серую вату туч. В глубоком ущелье клубился холодный туман — а над туманом висел мост. Его выгнутое тело из тесаных каменных плит вырастало из розово-серого массива горы, будто он возник так же, как гора, сам по себе, без участия чьих-то рук. Дорога, ведущая через ущелье, виднелась далеко в обе стороны и вниз.
А «парадного входа» в поселок аршей люди вполне могли бы и не заметить. Тяжелые створы каменных ворот, поросшие мхом, выглядели так же естественно и природно, как мост — люди бы так не сделали.
— Видал? — вопросил Молния самодовольно.
— Видал, — Паук вздохнул. — Замечательный мост. Жалко.
— Может, обойдемся как-нибудь без взрывов? — спросила Шпилька с надеждой. — Очень здорово…
Паук промолчал, ответил Пырей:
— По этому мосту могут проехать три всадника в ряд. Запросто. Кому это надо?
— А вот, кстати, и они, — подал голос второй лучник, который сопровождал наемников в разведку, — Ястреб, светловолосый молодой арш с безразлично-мрачным лицом. Верхние фаланги обоих мизинцев на его руках были откушены в знак нестерпимой скорби, и до сих пор он не произнес ни слова. — Легки на помине…
— Ничего себе! — фыркнула Шпилька. — Словно у себя дома разъезжают!
Скулу Ястреба свела судорога — Паук хотел толкнуть его плечом, но воздержался. Отряд людей верхом на конях, под золоченым штандартом короля Теодора, того самого, которого мечтал сбросить с трона Карадрас, сиял надраенными панцирями и яркими бляхами на лошадиной сбруе в трех-четырех полетах стрелы внизу и слева. Кони шли неторопливой рысью. Люди держались непринужденно и спокойно, как полагается победителям, — они не могли видеть аршей, занявших позицию довольно высоко над дорогой. Разведчики укрылись с той тщательностью, которая поражает людей, заставляя их сочинять сказки об орочьем колдовстве. Горы всегда берегли аршей по-матерински нежно; любой куст, любой камень, любой скальный выступ становились для них куском крепостной стены с удобной бойницей, любая трещина и щель прятала, позволяла подобраться к врагу бесшумно и неожиданно и следить за ним со всем возможным комфортом.
— Смотрите, — сказал Паук, — рыцарь королевы Маб.
Рыцарь на тонконогом белоснежном коне ехал рядом с командиром отряда и знаменосцем. Его зеленый плащ тек по ветру струей дыма.
— Он что, шест проглотил? — хихикнула Шпилька.
— У людей это называется благородной осанкой, — пояснил Паук. — Спесь эльфийская…
— Обалдеть, — пробормотал Молния. — Совсем страх потеряли. Это им лес, что ли?
Тем временем всадники подъезжали все ближе. Зоркие глаза аршей уже различали черты обветренных физиономий королевских солдат и точеного лица эльфийского рыцаря, бледного и неподвижного, будто у статуи. Оружие горело в вечернем свете белым холодным огнем.
— Глупо делать мечи блестящими, да? — начал Пырей, и тут рядом тренькнула тетива. Надменный рыцарь тяжело рухнул с коня с черной стрелой, торчащей между бровями. Белый конь шарахнулся и заржал.
— Ястреб, ты — дурак! — прошипел было Молния, но накололся на взгляд Ястреба, как на отравленный шип. — Все равно не стоило, — снизив тон, закончил он с досадой.
— Теперь поздно препираться. — Паук выдернул стрелу из колчана. — Вали их, пока не смылись!
Строй людей смешался. Ближайшие к убитому всадники соскочили с коней, кинулись осмотреть труп, будто могли ему чем-то помочь. Командир озирался, подбирая поводья, и лошадь под ним танцевала, нервно перебирая ногами. Ехавшие в арьергарде схватились за мечи, совершенно бесполезные в данной ситуации.
Арши, вооруженные на сей случай не арбалетами, а большими луками, весьма наглядно показали королевским солдатам, что в качестве лучников на белом свете хороши не только эльфы. Паук и Пырей очень быстро поняли, что эти люди, эти пижоны в блестящей одежде на холеных лошадях, не столько телохранители рыцаря, сколько его почетный эскорт. Те, другие, с которыми наемники встречались в свите Карадраса, не стали бы так глупо суетиться, стоять в полный рост без малейшего прикрытия, изображая собой дивные мишени, браниться, стрелять наугад по кустам, размахивать руками и призывать на помощь валаров. Им не надо было разоряться и ждать неизвестно чего — им надо было гнать коней прочь, причем во весь опор, но статус, вероятно, не позволял им позорного бегства. В результате люди спохватились, когда из двух десятков солдат уцелело лишь пятеро — и те непростительно медлили.