— Не будь такой пессимисткой.
— Но разве так может продолжаться? Скоро ничего не останется. Пустая дыра, и все.
— Они не только разрушают, но и строят.
— Просто латают дыры.
Двумя рывками она задернула шторы, словно свет причинял ей боль. Она по-прежнему была в сильном смятении. Не глядя на меня, она расстегнула сзади молнию и сняла платье. Не подвластная времени грациозность, с которой женщины снимают платье, сбрасывают туфли, спускают чулки. Она глубоко дышала, скорее от напряжения, чем от желания, — правда, оба эти чувства так связаны. И снова меня тронула ее беззащитность.
— Мне хотелось бы, чтобы ты ударил меня, — неожиданно сказала она, лежа в моих объятиях. — Чтобы хоть как-то отвлечь. Даже боль лучше, чем такое состояние.
Я чувствовал, как постепенно нарастает давление у меня в груди. Я предпочел бы просто лежать и обнимать ее. Пытаясь успокоить ее, я продолжал говорить и ощущал странное напряжение в ее прижавшемся ко мне теле.
— Тебе было одиноко? — спросил я.
— Да. Не знаю, в чем дело, но я впервые в жизни почувствовала, что не справляюсь сама с собой. Не понимаю, что со мной творится.
— Из-за Бернарда?
— Не надо о нем сейчас.
— Значит, все-таки из-за него?
Мои ласки стали более настойчивыми.
— Ты ведь тоже был потрясен этим.
— Ты часто виделась с ним? — шепнул я ей на ухо. — До того как его арестовали?
— Мы были друзьями. Ты знал об этом.
— А когда он скрывался?
— Не надо, Мартин, не спрашивай об этом.
— Беа, а вы с Бернардом когда-нибудь… — Я запнулся и замолчал.
— Если я скажу «нет», ты ведь все равно не поверишь.
— Я должен знать.
Она повернулась ко мне. Я чувствовал ее теплое дыхание на своей щеке.
— Не ты ли всегда говорил, что разные стороны жизни нужно держать порознь? Помнишь, когда я заговорила с тобой об Элизе? А почему мне это не позволено?
— Ты пытаешься скрыть что-то от меня.
— Ради бога, оставь свои ненужные вопросы. Не рушь того, что у нас есть.
— Ты была влюблена в Бернарда. Ты была влюблена в него с первой же встречи. Так?
— Я люблю тебя, Мартин. Правда. Я люблю тебя.
Она страстно прижалась ко мне. Я тоже забыл обо всем. Мне хотелось овладеть ею, потеряться в ней, никогда не возвращаться к себе. Может быть, я пытался сокрушить вовсе не ее, а нечто не достижимое в ней и вне ее? Бернарда? Самого себя? Я отчаянно прорывался к чему-то ускользавшему от меня. Я чувствовал ту же необъяснимую панику, которая потом охватила меня в лесу после встречи со стариком. Столь же бессмысленную и столь же дикую. Вдруг я потерял контроль над собой и затрясся. Как будто что-то хрустнуло во мне. Судорожно глотая воздух, я согнулся пополам. Спазмы невыносимой боли… Мне казалось, что я умираю. Затем я потерял сознание.
Не знаю, как ей удалось отстранить меня. Не знаю, как она вызвала «скорую», чтобы доставить меня в больницу, как догадалась связаться с Чарли, чтобы он известил Элизу. Не знаю, как и когда она забрала свою машину с Дуллаб-Корнер. Потом я узнал, что был близок к смерти и весь день пребывал в коматозном состоянии.
Когда ко мне начали пускать посетителей, она зашла в больницу, но пробыла очень недолго, в ней чувствовалась какая-то растерянность и отчужденность. В контору я смог вернуться только через шесть недель. Потом, конечно, мы стали встречаться довольно регулярно. Но я не мог говорить с ней о том дне или о чем-нибудь связанном с ним. Это было странное чувство. Словно мы снова издалека смотрели друг на друга и нас постепенно разносило в разные стороны. Как на вечеринке у тетушки Ринни. Все было слишком сложно и запутанно. Нам следовало быть осторожными друг с другом. И тогда, возможно…
А потом был суд. И волнения в Вестонарии. И наша попытка провести вместе уикенд: только вдвоем, как в те незапамятные времена в Понто-де-Оуро. Но дела с фермой заставили меня отказаться от встречи. Разумеется, только на время.
— Мне очень жаль, Беа, ты же знаешь, как я ждал этого уикенда. Но мы можем встретиться на следующей неделе. Когда угодно. Мы же ничем не связаны.
— Да, конечно.
— Ну пожалуйста, Беа, поверь мне.
— Я же сказала, что это не важно.
— Но я слышу, ты расстроена. Что-нибудь случилось?
Она помолчала, прежде чем ответить.
— Мне нужно кое-что с тобой обсудить… Не по телефону.
— Мы увидимся во вторник.
— Да, конечно. Тут просто… мне казалось, что это срочно… Но разумеется, это может подождать. Все может подождать.