Глава 26
— Привет, малыш. Ты хоть как? Выживаешь с ним?
— Да, Хидеки-сама.
— Нет, не называй меня «сама», лучше скажи, как тебя зовут?
— Сора.
— Настоящее имя.
Он осматривал мою руку и готовил материал для шины. Такой приятный, он не похож на своего брата.
— Пускай я буду Сорой, так меньше проблем. А это будет больно?
— Очень больно, я заранее знаю, что Рийо будет против обезболивающих, но раз он ушел… Вот держи, сейчас смысла их пить нету, таблетки действуют только минут через пятнадцать, Рийо покажется, что это слишком долго.
Он положил мне в руку упаковку обезболивающих. Я улыбнулся. Они довольно сильные, написано «только по рецепту врача», а Шин – врач.
— Покажи кстати язык, посмотрю, что он тебе там сделал, а то плохо говоришь. Ну да пирсинг, мог догадаться. А… э-э… он тебе его везде сделал?
— Ну, к счастью не везде, — я покраснел.
Шин все приготовил. Теперь осталось дело за малым. Он как-то расположился позади и взял мою руку. Он как-то ее потянул и повернул и что-то еще, говоря проще было адски больно; больнее, чем сам вывих, но слез не было. Он наложил на меня шину.
— Молодец, все хорошо, проходишь так день-два и сними, — он гладил меня по волосам, у него руки, как у Хидеки, а он и сам Хидеки; руки, как у Рийо, мягкие аристократические. Художник и хирург. Хочется его поцеловать, но это будет не к месту.
— Прости за вопрос, а ты не знаешь, где Рийо свои игрушки хранит? Тут так много комнат, долго искать.
— Второй этаж, третья слева, в шкафу.
Интересно, что он задумал? Он быстро побежал к лестнице и довольно быстро вернулся, у него в руках была плетка. Хи… пожалуй, это будет по за слугам, но надеюсь этот садист ничего не сделает Шину.
Глава 27
Я сделал кофе и чай, Шин как раз вовремя, то я думал уже проверить, где он там. Кто будет мне нотации читать? Что-то не так в его взгляде. Он идет на меня, замахнулся, и меня ударила моя собственная плетка. Я схватился за щеку.
— Шин, ты чего? Полегче…
— Аники, кто-то же должен тебя наказать.
Еще один удар по животу, хорошо, что на мне футболка, а то было бы слишком больно.
— Снимай футболку.
— Э-ге! Размечтался.
— Если того не сделаешь, считай, что у тебя нет брата. Я прямо сейчас уйду и не вернусь.
Вот это шантаж, я был не на шутку перепуган. Я сильно его достал. Я снял с себя футболку и швырнул ему в ноги. Я смотрел ему прямо в глаза. Я могу избить любого, кроме своего брата, даже отца могу. Для него: убить комара — трагедия, но сейчас я чувствую, он не шутит. Хорошо, что он побоялся кнут взять. Если я хоть один издам звук, это услышит Сора. Я должен держать себя. Он ударил по моему животу, видно, что рука дилетанта. Пока терпимо, но мне ли не знать, что начало всегда терпимо, а под конец, когда твоя кожа горит… Даже обыкновенное прикосновение будет очень даже болезненно. Он тоже это знает, хотя бы на интуитивном уровне. Может, он решит, что пары ударов с меня хватит? А нет. Не тут-то было. Он бил меня. Я терпел, сжав кулаки, а Сора не дурак, ждет окончания в гостиной. Он слышит удары по телу, ему этого достаточно, если бы он видел это, то, наверное, остался бы потом без глаз.
— Скажи, зачем нужно было делать ему пирсинг?
Он хочет, чтобы я говорил. Мой голос будет дрожать от боли, нет. Как же это больно, особенно для моего неподготовленного тела. Я потерял счет ударам, но они прошли все допустимые мною предположения, он чего-то ждет от меня. Мне было уже трудно стоять. Нужно собраться с силами. Я поднял руку в знаке «стоп».
— Довольно! – крикнул я, чтобы мой голос не прозвучал жалобно и не сорвался, — хватит, а то ты уже кайф начал ловить. Понравится бить меня, будешь бить и других, — Шин остановился и опустил руку. Я улыбнулся. Как же тело горит. Сейчас он кинется обрабатывать раны, потому что где-то он и вправду переусердствовал. Я сел на стул, а он, взяв какую-то прозрачную жидкость и вату, уселся напротив меня. Эта жидкость такая холодная и так щиплет.
— Я просто хотел, чтобы ты почувствовал то же, что чувствуют твои мальчики.
— Ты можешь проколоть мне ухо?
— Что?
— Ну, ехать в салон мне лень, а ты это сделаешь неплохо. Только без мести за пирсинг Соры, хорошо?
— Ну ладно, давай.
Я подождал, когда он закончит и нашел колечко для уха, серебряное, и иглу.
— На левое? – спросил он меня.
— Не задавай бессмысленных вопросов.
Сегодня точно мой день боли. Игла прошла мне через правую мочку уха. Ну, это не так больно как плеть, но неприятно. Как раз в этот момент Соре стало скучно, и он решил зайти к нам.
Он такой… черт, если бы не боль, которая путешествовала по моему телу, я бы точно сильно возбудился и попросил бы Шина подождать нас. Он выглянул очень кротко. Лицо… его карие глаза смотрели в пол, они были красными от слез, рот был немного приоткрыт, будто хотел сказать что-то. Волосы были взъерошены, будто он из лесу выбежал. Одна рука была прижата к груди и перевязана, другая теребила ухо. Шел он очень осторожно, будто вот-вот упадет. Мне захотелось прямо сейчас его подхватить на руки. Пока он был у меня, он значительно похудел, ну еще бы: я много есть ему не давал.
Я быстро надел футболку, не хочу, чтобы он видел мое тело. Сора подошел к Шину и остановился рядом с ним. Я подозвал его жестом, но он не пошел.
— Да и черт с тобой! – выругался я и достал пива из холодильника.
Атмосфера была какая-то мрачная, Шин хотел что-то сказать, но не решался. Я прикоснулся к только что вставленной серьге. Чего мне не хватает? Живот болит, точнее кожа в области живота. Я пил пиво, Шин – кофе, а Сора стоял возле него. Напряженное молчание. Наверное, мне стоит избавиться от Соры и вернуть Микку.
Этот Сора… он такой… раньше я никогда не думал о своих рабах, а просто использовал их. За короткое время Сора подарил мне разные чувства, но я видеть его уже не могу.
Он огляделся вокруг и начал подходить ко мне. Что тебе нужно, щенок? Он встал позади меня. Его руки легли на мои напряженные плечи. Он начал их легко массировать. Он делал мне массаж? Почему? На душе стало как-то легче. Его маленькие ручки… А как было приятно…
Я наклонил голову назад и притянул его к себе: поцеловал его. Он целовал меня тоже. Что это за чувство? Мне так хорошо даже от секса не бывает.
Глава 28
Я все вспоминаю секс в ванной. Он был так необычен, такого еще не было. Я… мне было приятно, особенно в тот момент, когда он вывихнул мне руку. Так больно, но так приятно. Хидеки в последнее время сам не свой. Мне так нравилось, когда он улыбается: у него приятная улыбка.
Сейчас он в каком-то подавленном состоянии: брат его избил, я боюсь подойти к нему. В его глазах читается: «предатель». В ванной я прижимался к нему всем телом, мне хотелось раствориться в нем. Мне хотелось, чтобы он мною обладал, но это длилось недолго. Секс с ним может быть приятен? Я еще раз взглянул на Хидеки, он пил пиво. Зачем? Он хочет напиться? В его глазах печаль, грусть и подавленность; нет, художник не должен входить в депрессию. Я подошел к нему, я хочу ему сделать приятно, но только не сексом. Хидеки, какой он красивый, даже когда грустит. Я начал делать ему массаж, сначала он весь напрягся, но быстро расслабился. Он захотел меня поцеловать, целуй. В поцелуе есть какая-то магия… я хочу его целовать.
— Шин, иди, прогуляйся.
— Чего?!
— Брысь-брысь.
Хидеки выгнал Шина? Он хочет… не успел я опомниться, как уже сидел у него на коленях лицом к лицу. Он расстегнул ширинку моих джинсов, снимать их он не собирался, а просто приспустил. Свои брюки он просто расстегнул. Я хотел сказать «не надо», но не решался. Мне было страшно: боюсь я его. Он был сильно возбужден: насадил меня, я пытался сильно не издавать звуков - Шин просто в другой комнате. Он поднимал меня и отпускал, постепенно, я и сам начал двигаться, опираясь об его плечи. Он позволял мне самостоятельно выбирать темп. Я любил медленно.