- Вы меня любите?
- Сора, давай без этих ненужных вопросов, O’k, милый? Я не люблю повторяться. Я посплю еще часика два, а потом завтракать пойдем.
- Я уже есть хочу.
- Ляг и отдохни.
Я лежал на его теле и слушал его сердце. Ту-дум, ту-дум, ту-дум… Такой умиротворяющий ритм.
Я целовал его грудь, его торс. Меня это заводило, а Хидеки понял, что нормально я ему поспать не дам. Я хочу есть, хватит тут дрыхнуть! Он слегка надавил мне на голову, прося спустить ниже.
- Покорми меня, хозяин.
- Ну а я что тебе предлагаю, давай… я жду.
- Еда вперед.
- Когда это ты тут начал диктовать свои правила? Думаешь, если у меня болит голова, нет сил что-либо сейчас делать, тебе все дозволено?
- Рийо, злись на меня - сколько хочешь, но пока что ты меня не тронешь.
- Сора, лежи смирно или молча, - очень спокойно сказал Хидеки, но я знал: еще одно мое малейшее движение или слово, и мне достанется.
Он гладил мою спину. Просто гладил.
- Хозяин, прошу Вас - не покидайте меня. Я уже не смогу без Вас.
О чем он сейчас думал? О чем он вообще думает? Я начал засыпать, он успокаивал меня, с ним я был защищен от всего мира, ну, если не считать, что он и есть моя единственная опасность. Я заснул.
Когда я проснулся, его рядом не было, зато из кухни шел очень приятный запах. Зайдя на кухню, я увидел стол, накрытый на двоих: мясо и гарнир (ням-ням). Хидеки что-то насвистывал и мыл посуду, которая осталась после готовки.
- Садись.
Я робко сел на стул и взял вилку, но Хидеки ударил меня по руке.
- Встань.
Спорить с ним я не решился, он указал мне на другой стул, а сам сел на место, где первоначально был я.
- Мне можно есть?
- Да, - улыбнулся он, - эта порция для тебя.
- А чем они отличаются?
- В моей нет соли, в твоей есть. Вот и все, - Хидеки так приятно улыбался, что я покраснел.
Он специально все это приготовил еще вчера, потому что, судя по часам, я спал около получаса.
- Вкусно. А Вы хорошо готовите.
- Получше, чем ты, но это не значит, что я люблю готовку.
У меня возникло странное ощущение, ведь раньше мы с хозяином никогда не ели по-человечески. Разве может быть что-то лучше непринужденного приема пищи?
Когда мы закончили трапезу, я сел к нему на колени и начал его целовать.
- Я тебя не понимаю, ты так хочешь секса? Мальчик, что с тобой творится?
- Просто, я хочу Вас. Правда, хочу. Там, в темноте, я понял, что ублажать тебя не так уж плохо.
- Надо почаще запирать тебя. И будь добр, давай без «ты», без «Хидеки» и тем более без «Рийо». Я - твой хозяин и никак иначе. А то, что сегодня я с тобой мягок, еще ничего не значит.
Я задумался о том, что веду себя слишком развратно. Я слез с его колен на пол.
- Простите. Я вымою посуду.
Я принялся молча мыть посуду, а из глаз потекли слезы. Хозяин неожиданно поднял меня на руки и вытер их. Мы зашли в ванну, он включил воду.
- Не плачь.
- Я себя уже не понимаю. Я уверен в своих чувствах, но я не понимаю своего поведения. Можно мне просто поплакать?
- Ты точно не девчонка? – сказал он, немного посмеиваясь; но его тон быстро сменился на серьезный, - вода воде не помешает.
Хидеки наклонился и что-то достал из кармана джинс, которые лежали на полу.
- Вот держи, - он дал мне ириску.
Я невольно улыбнулся и начал его целовать. Как все просто, как с собачкой: дай ей косточку, и она начнет вилять хвостом. Но если не так, то я сойду с ума.
- Помнишь, ты меня по голове ударил?
- Да…
- Ты жалеешь, что не убил меня? А потом с ножом на кухне…
Вопрос, у которого нет правильного ответа. Я вспомнил свои мысли в той комнате, тогда я хотел инсценировать самоубийство, а сейчас я счастлив.
- Ха-ха… я просто шучу. Отдыхай и ни о чем не думай, тебе это вредно. Ты просто мальчишка, тебе еще взрослеть и взрослеть.
- Когда я повзрослею, я стану Вам скучен?
- Кто знает, я не могу ничего сказать… - Это был честный ответ. И он не потребовал от меня ответа на свой вопрос, потому что все и так понимал. Я обнимал его, он мой мир, он моя реальность. Он выбрал меня.
Глава 49
Мы лежали в теплой воде. Я так соскучился по его телу, а может быть, и по нему самому. Я спокойно терпел все его тоны и действия, за которые можно и наказать; терпел его глупые вопросы. Я хотел покоя, но как вы знаете после затишья нужно ждать бурю.
Я хочу его.
Я лежал и думал, чтобы с ним эдакого сделать. Сора, наивный мальчик, глупенький мой. Я целовал его шею, ему было щекотно. Смейся, скоро заплачешь у меня. Как только я начал возбуждаться, я сразу же отстранил от себя Сору и начал его ополаскивать.
Я хочу его… хочу… давно я так его не хотел, но просто так его избить - слишком мало, нужно придумать что-нибудь особенное. Не хочу делать с ним то, что мог бы сделать с любым другим.
Но Сора особенный, я не знаю, что именно в нем такого, но что-то есть.
Я с силой натирал его губкой, но он не проронил ни звука; хочу сделать так, чтобы его кожа была сейчас очень чувствительной. Смыв с него всю грязь, я сам приступил к мытью. Сора терпеливо меня ждал, а я находился в предвкушении всего, что было, кстати, очень даже заметно по мне.
Выйдя из ванны, я сразу схватил Сору на руки, он начал дергаться, но когда понял, что еще пару лишних движений с его стороны, и я сброшу этот балласт на пол, то все телодвижения прекратились. Я зашел в нашу старую спальню. Он не сопротивлялся, когда я приковывал его руки к свисающим цепям. Я обнял его тело и прошептал на ухо:
- Я скучал по тебе. Ты хотел секса, да? Сам сегодня целый день лез ко мне, а теперь передумал?
- Нет. Я хочу Вас, но я не хочу боли.
- Обратная сторона удовольствия это боль, кому-то выпадает орел, а кому-то решка. Я тебе уже говорил, что нужно просто научиться получать удовольствие.
- Легко Вам говорить, хозяин.
- Спорить не буду, я всегда в выигрыше.
С чего бы начать?
Я завязал ему глаза и, кажется, почувствовал его внутреннюю дрожь. Боишься? Не знаешь, что может прийти мне в голову?
Я возбуждался от одного его дрожащего дыхания. Не торопясь, я “заводил” и своего мальчика. Легкие прикосновения моих губ заставляли его вздрагивать и возбуждаться, я искал его эрогенные зоны: шея (обычно на шею мужчины редко отвечают, но Соре нравится), когда я начал «атаковать» уши, Сора задергался – понятно. Я решил спуститься ниже и прикоснулся к пояснице, легко поглаживая спину вдоль позвоночника и целуя область около копчика. Несильные движения языком, и он тихонько постанывал.
Пожалуй, стоит начать.
Я взял слабенький кнут, неспособный рассечь кожу, но сильно обжигающий, и отошел от него, нанося первый удар. Возбужденное тело Соры реагировало быстро. Я бил его минут пять, не переставая. Удар за ударом. Мой мальчик пытался сдерживать себя, но бесполезно. Я подошел к нему и прошептал на ухо:
- Кричи, если хочешь, и попробуй поймать от этого кайф.
Я прикусил его мочку уха. Отлично, он весь красный: уши, щеки, спина. Ударил еще раз – вроде, выдерживает, но он слишком возбужден. Я прошелся по его стволу рукой, ему нравится, отошел и ударил кнутом по его лицу, наверное, слезы выступили… Удар по торсу - я заставлю тебя плакать и молить меня. Еще немного побив, последние удары я направил на гениталии, Сора негромко, но кричал. Мысленно завершив “порку”, я начал напевать ту самую песню. Сору трясло, но это только начало, я лишь разминался.
- Хозяин, давайте я лучше Вам минет сделаю, - тихо проскулил Сора.
- Сделаешь, сделаешь, но позже.
Я отложил кнут, подошел к цепи и начал ее тянуть (Сора, черт, нелегкий)… Я приподнял его так, чтобы ноги не касались пола - Сора скулил.
- Больно, отпустите, больно!..
Я снова взял кнут и ударил его еще раз с большей силой, он начал несильно качаться.