Облака над ними начали понемногу редеть и пропускать рассеянный свет звезд, хотя луны на небе не было.
— Ты уверена, что они нам нужны? — повторил он.
— Они нам нужны. Если Ладенмер или тот водитель так и не сдохли, у нас крупные неприятности. Но пока эти молокососы будут у нас, копы будут вынуждены отвалить. Они ничего не сделают, зная, что в машине дети.
— Ну да, — протянул Партлоу, соглашаясь, хотя он все еще думал, что Джинджер движет не столько осторожность, сколько жажда насилия или даже мести. Если, конечно, принимать на веру ту историю, которую рассказывал Донни о ее прошлом. Он заметил, что Джинджер изменила направление и теперь взяла южнее. Видимо, она собиралась обогнуть траекторию детей по широкой дуге и попросту загнать их обратно к озеру, как овец. Он решил, что сейчас самое время проверить правдивость истории Донни и осмелился спросить:
— Так… — начал он, — у тебя ведь когда-то был ребенок…
Она не ответила.
— Донни рассказывал мне, — продолжил он. — Он сказал, что ты…
— Он был лжецом, — прервала она его. — Любил вешать людям лапшу на уши.
— То есть, у тебя никогда не было детей?
И снова — она помедлила, прежде чем отвечать.
— И когда это вы с Донни успели это обсудить?
— Успели и все. Ты была… ты спала.
— А вот теперь я чувствую, что ты лжешь мне.
Партлоу не хотел пускаться в долгие объяснения касательно того эпизода, когда она бормотала что-то невнятное, сидя в кресле в состоянии какого-то странного бреда. Но он не мог изгнать этот образ из своей памяти, как не мог изгнать из головы и свои роящиеся вопросы. Отчего-то он считал их важными.
— Донни сказал… что после того, как твой ребенок погиб, тебя упрятали в…
Она резко развернулась к нему и направила луч фонаря прямо ему в лицо.
— Слушай меня внимательно, — прошипела она. Ее взгляд казался острым, как бритва, приставленная к горлу. — Донни был чертовым вруном. И он заслужил то, что с ним случилось, потому что был слишком глуп, чтобы четко исполнять приказы. Посмотри, во что мы вляпались из-за него, — она вздохнула. — Хорошо, ты был прав, мне не стоило его привлекать, но мне нужен был третий человек для этого дела, и это должен был быть мужчина. У меня не нашлось лучшего кадра, но Донни… он действительно был лживым идиотом. Рано или поздно он бы все равно нарвался на чей-нибудь нож. Ты понял?
— Конечно, — ответил Партлоу. Его голос звучал непринужденно, хотя внутри он был напряжен, как сжатая металлическая пружина, готовая лопнуть. — Кстати, может, прекратишь светить мне в лицо, дорогая? Это никак не поможет мне двигаться быстрее.
Она опустила фонарь.
— Хорошо, — сказала она. — А теперь хватит трепаться. Я так понимаю, мы отстаем от этих мелких сосунков всего на пару сотен ярдов. Они, конечно, оказались крепкими орешками, раз смогли совершить такой побег, но мы — орешки покруче. Мы найдем их. И да, они нужны нам, если мы хотим дотащить свои шкуры в целости и сохранности до мексиканской границы. Итак. Тебе достаточно этих ответов?
— Достаточно, — кивнул Партлоу.
Пока — достаточно, — добавил он про себя. Он последовал за ней, после того, как она развернулась и снова тронулась в путь. Ему вдруг пришла в голову мысль извлечь свой револьвер .38 калибра из наплечной кобуры и выстрелить Джинджер в спину или в затылок, после чего сбежать отсюда, прихватив все деньги, и скрыться в Мексике. Однако… она была права насчет детей — они были нужны в качестве страховки. Партлоу, конечно, восхищался Бонни и Клайдом, однако он вовсе не хотел закончить свою жизнь изрешеченным трупом, как они. Так что, нет… решительные действия в адрес Джинджер ЛаФранс — или как ее там на самом деле зовут — могли немного подождать. А потом… если она направится в Мексику вместе с ним, кто гарантирует, что она не вонзит ему нож в сердце, пока он будет спать? Если уж она лежала в сумасшедшем доме, от нее чего угодно можно было ожидать.
При этом двести пятнадцать тысяч долларов на одного владельца — звучало чертовски соблазнительно.
Если ему придется убить Джинджер, разве это нельзя рассматривать как самозащиту? Он просто позаботится о себе заранее…
— Что бы ты там себе ни думал, заканчивай, — вдруг сказала Джинджер, даже не обернувшись. — Я чувствую, как ты что-то замышляешь, Золотко. Разве ты забыл, что я могу предугадывать твои мысли?
— Я думаю, что нам лучше смотреть под ноги, — ответил Партлоу, немного ошеломленный ее замечанием. Он даже невольно вздрогнул от него.
— Конечно, — промурлыкала она в ответ. — Нам нужно быть очень осторожными, не так ли?
Он заставил себя отвлечься от мысли о том, чтобы пустить ей пулю в голову, хотя отчетливо видел, как пуля, словно в комиксах про Дика Трейси, пробивает ей затылок. Затем он перестал думать о чем-либо лишнем вообще, полностью сосредоточившись на том, чтобы поймать детей, притащить их обратно в хижину, возможно, даже преподать им хороший урок, чтобы взрастить в них страх, и стартовать в Мексику. Все это казалось ему правильным.
Кертис прислушался.
Он не мог точно сказать, двигались ли еще змеи или нет, но ни одна из них больше не трещала своей погремушкой. Он подтянул колени ближе к груди, а руки прижал к бокам. Когда — и если — он впервые соприкоснется со змеей, он должен будет заставить себя замереть и буквально обратиться в камень… но он знал себя слишком хорошо, и понимал, что начнет дрожать, как только это ползучее и опасное животное притронется к нему. Еще он понимал, что может запаниковать, услышав слишком близко от себя угрожающий треск погремушек на хвостах ядовитых тварей, из-за чего наверняка вскочит и метнется к двери. А если он это сделает, то в темноте, скорее всего, наступит на змей, так и не добравшись до выхода, и смертоносные клыки вонзятся в его икры и ступни, после чего он умрет от яда раньше, чем кто-либо обнаружит его здесь.
Он подумал, что этот вагон, скорее всего, стоит здесь уже очень давно. Как много времени пройдет, прежде чем кто-нибудь догадается заглянуть внутрь и обнаружит здесь его тело?
Его голова и лицо превратились в сплошной комок боли. Ему приходилось дышать через искалеченный рот, потому что нос его был изувечен еще больше.
Нилла… малыш Джек… мистер Ладенмер… он всех их подвел.
Туман в его голове начал понемногу рассеиваться, и Кертис понял, что если сейчас закроет глаза, то может погрузиться в забытье, которое станет для него смертельным. Странный вопрос вдруг возник в его лихорадочном сознании: а что бы сделали рыцари из его любимой книги в такой ситуации? Что бы сделал сэр Ланселот или сэр Гавейн? Сэр Галахад… сэр Персиваль… сэр Гарет… сэр Лавейн… сэр Тристрам и остальные… что бы они сделали?
Уж точно не стали бы признавать поражение.
И все же это ведь была лишь фантазия… вымышленная история. История, которая должна была убедить мир, что эти люди действительно жили когда-то на свете… и, может, так оно и было, но, помимо правды, в их историю было привнесено немало сказочных элементов, которые просто нельзя было применить к современным реалиям. И все же… если они существовали… эти рыцари… они ни не стали бы просто сидеть здесь, дрожа от страха перед укусами змей, пока двое невинных детей надеются на их помощь. Нет. Они бы собрали все свое мужество и стали бы бороться за возможность выбраться. Или… хотя бы продумали пути к выходу.
Но Кертис с трудом мог сфокусироваться на чем-либо. И, разумеется, он не мог достаточно сосредоточиться, чтобы связаться с Ниллой. Да и она не смогла бы ему помочь — она и сама нуждалась в помощи, причем, гораздо сильнее. Итак… что же делать? И тогда Кертис понял, что лучше сделать хоть что-то, прежде чем первая гремучая змея все же доберется до него.
Теперь Кертиса занимал другой вопрос: а что еще находится в этом вагоне? Абсолютно ли он пуст? У него не было возможности осмотреться, когда его зашвырнули сюда. Три хулигана об этом явно не задумывались… но, возможно, в этом заброшенном старом вагоне было что-то, что Кертис мог бы использовать?