Артем всё также сидел у батареи, но теперь он уже не выглядел бледным, как пузо дохлого карася. Румянец возвращался обратно на лицо и дыхание выравнивалось. Он слушал меня, а его глаза скользили по моему телу, особенно останавливаясь на тех местах, где сквозь легкую ткань просвечивались сосцы и треугольник внизу живота…
И мне нравились его взгляды! Пусть крыс и злился, глядя на это.
— Шахерезаду? Слышал, а ещё видел видюху, где Али-Баба пригласил сорок разбойников, и они все вместе входили в девушку по имени Сезам. Так и орали: «Сезам, откройся! Сезам, отдайся!»
— Надо бы тебе поменьше смотреть таких фильмов, но побольше заниматься этим самым… — я облокотилась на столешницу и грациозно оттопырила пятую точку.
Глаза Артема приковались к моему заду, и он пару раз судорожно сглотнул. Я улыбнулась. Похоже, что надо было раньше выйти на свет, возможно, мы с Масудом нашли именно того, кто нас освободит…
— А почему ты спросила про Шахерезаду? — спросил Артем.
— Ты помнишь, почему она начала рассказывать царю Шахрияру свои сказки?
— Ну, типа, там… — замялся Артем.
— Базарь, когда тебя спрашивают, хуило с багдадского базара. Чего ты яйца мнешь? — проприщал Масуд, и добавил. — Гуля, ты глянь, он и в самом деле яйчишки разминает.
Артем покраснел и отдернул руку. Я лишь улыбнулась, когда кончик его члена показался наружу. Он пригодится. Чуть позже…
Пока же новый господин, да не расточит кариес его зубы, положил ногу на ногу и скрестил руки на груди. Этакий бука без штанов, но в футболке.
— Я не помню точно, вроде он брал в жены невинных девушек, а на утро отрубал им головы, — ответил Артем.
Я потянулась. Легкая газовая ткань натянулась и очертания грудей проявились отчетливее. Артем снова сглотнул. Эх, чувствую, что срок моего пленения заканчивается и вскоре я обрету свободу.
И наконец смогу избавиться от Масуда!
— Всё верно, малыш, — проговорила я таким соблазнительным голосом, что Артем ещё раз сглотнул. — А почему он так делал? Не знаешь? Так вот, его первая жена изменила ему с черным рабом…
— Я не раб, а личный помощник по клинингу и дезинфекционным работам, — возмутился Масуд.
— Как ты себя не называй, но как был рабом, так рабом и остался, — напомнила я о месте черной крысы.
— Подумаешь — вторгся один разок в царские райские кущи… Так ты сама постоянно на это намекала. То за хуй дернешь, то за жопу укусишь, — пробурчал Масуд.
Артем с удивлением взирал за нашей перепалкой. Он уже успел полностью успокоиться и его дыхание стало ровным, как самаркандский песок на закате. Новый господин переводил взгляд с крысы на меня и обратно. Его уже не удивляло то, что мелкое животное болтает. А мы в тот момент снова затеяли привычную перепалку, которая всегда заканчивалась общей обидой и пожеланиями облысеть. Обиды хватало ровно на три дня.
— Я намекала? Да это ты…
— Стойте-стойте-стойте! — окрикнул нас Артем. — Я правильно понял, что ты его первая жена, а ты тот самый черный раб?
— Не раб, а… Но суть ты всосал верно, — кивнул Масуд.
— Да, я первая жена персидского царя. Зовут меня Гюльзахра. Можно просто — Гуля. В сказке сказано, что Шахрияр нас убил, но он поступил гораздо-гораздо хуже. Он проклял нас перстнем царя ифритов и наказал вечной жизнью. Меня он сделал джиннией, а Масуда крысой. Впрочем, жизнь Масуда от этого не сильно изменилась, — сказала я.
— Ты чо опять начинаешь? А? Забыла, как последний раз я тебе в туфли насрал? — оскалился Масуд.
Артем хлопнул ладонью по полу, привлекая наше внимание.
— Хватит вам собачиться. Я понял, что вы прокляты и должны оставаться такими вечность. Но вот одного не могу понять — какого черта вы ко мне на кухню-то приперлись? И почему у меня из крана огненные струи льются? Ваших рук дело?
— Да, — я не стала врать. — Это моих рук дело. Когда ты упал, то нечаянно потер мою лампу. Ты стал моим новым господином, и я должна исполнить семь твоих желаний, а за это ты даруешь мне свободу… Такое условие поставил нам Шахрияр в наказание за наше преступление…
Артем явно не поверил нашему рассказу. Он начал озираться по сторонам:
— Где стоят скрытые камеры? Кто это меня разводит? Толян? Пузырь? Голыш? Выходите! Задолбали со своими приколами.
— Это не приколы, Артем, — я протянула руку новому господину. — И ещё есть небольшой пунктик в проклятии — я могу творить волшебство только если заряжусь той самой энергией, которую получают люди из твоих любимых фильмов.