Будоражащее кровь чувство заставило меня прижаться к господину ближе. Я чуть приоткрыла губы, чтобы сорвать нечаянный поцелуй…
Увы, мой господин стоял как глупый осел и всё также жмурился.
— Йюххху! — залихватски раздалось из носика лампы, а потом к нам свалился Масуд.
Увы, без этого черного мошенника никуда…
— Вот теперь можешь открывать глаза! — прошептала я и потерлась сосцами о грудь Артема.
Артем медленно открыл глаза, увидел мои подставленные губы и… начал оглядываться по сторонам. Вот они, мужчины современности — вместо того, чтобы повалить джиннию на персидские ковры и заняться любовью на китайских шелках, он начал осматриваться. Любопытный какой…
Не спорю, внутреннее убранство не уступало моей комнате во дворце вероломного Шахрияра, но разве оно может быть интереснее чувственных губ и жаркого тела?
— Ни фига себе, ты тут устроилась, — проговорил Артем.
— Присаживайся, — я показала на подушки для сидения.
Да, я любила томиться в комфорте, поэтому мои подушки были все обтянуты пурпурным бархатом с золотой вышивкой. Артем плюхнулся на них и устремил свой взор на роскошные женские наряды, дорогие кашемировые шали, тонкие шелковые ткани, платья из дорогой парчи, золотые филигранные букеты и диадемы из самоцветов, бриллиантовые серьги, дорогие кольца, жемчужные ожерелья и множество других сокровищ.
Внутри лампа напоминала хамам, только без влажного пара и со множеством цветов. Вышитые полотна драпировки на стенах показывали позы из Камасутры. Кстати, для некоторых поз я с удовольствием позировала скульптору в храме Каджурахо. Артем разглядывал особо жаркие места вышивки, и краснота смущения заливала его лицо.
Это было так мило, что я даже чуть приоткрыла газовую ткань накидки, обнажая перси чуть больше. Надо было видеть, каким рубином засиял лик моего господина. Так мило…
— Круто, прямо как в музее, — присвистнул Артем ибн Петр, чтобы скрыть своё смущение.
— Ага, а если захочешь что-нибудь стырить, то я с тобой повторю вон ту позу, — пискнул Масуд, показывая лапой на полотно в восточной части лампы, где мужчина нависал над женщиной в позе кипариса, а женщина обвивала его точеный стан своими легкими ногами.
Поза трудная, требующая хорошей физической подготовки — я три раза падала, пока художник полностью не закончил эскиз.
— А ты справишься? — усмехнулся Артем. — Ты же всего лишь крыса…
— А вот когда превращусь в человека, тогда и побормочем, — пропищал Масуд. — Ох, я тогда с тобой и не такую позу сделаю…
— Первый раз вижу крысу-гомосексуалиста, — хмыкнул Артем.
Похоже, что мой господин переставал бояться Масуда. Почувствовал это и крыс. Чтобы сохранить остатки былого устрашения, Масуд подскочил к Артему и громко пискнул:
— А ну подними меня, я тебе нос расхреначу!
— А я тебе сейчас пендаля дам, — проговорил Артем дрожащим голосом.
Но всё же проговорил. Похоже, что он полностью оправился и поверил в наше волшебство. И ещё перестал бояться крыса… Причину этой неожиданной смелости я поняла потом, когда уже стало слишком поздно.
— Масуд! Перестань! — окрикнула я своего извечного спутника.
— А чо Масуд? Чо я-то? Я-то чо? Я ни чо! Он вон чо и ему ничо, а мне сразу… — заюлил крыс.
Артем в это время стукнул по подушке так, что от неё оторвался самоцвет и проскакал по ковру:
— Заткнись, грязная крыса! Гуля, я придумал желание!
Глава 7
— Слушаю и повинуюсь, — сказала я, когда выслушала желание Артема.
Странное желание. Необычное…
У него есть возможность разом решить все свои проблемы, а он…
— И чтобы как можно быстрее! Я ждать не люблю! Не люблю я ждать… вообще ни разу, — начав с крика, Артем потихоньку скатился до бормотания.
Его ясные глаза поблекли, как жемчуг в пыльной комнате. Веки поднимались всё медленнее и медленнее, дыхание становилось редким. Он засыпал…
— Чего это с ним? — спросила я у Масуда.
Крыс недоуменно пожал плечиками. Он подскочил к Артему, принюхался и расплылся в довольной улыбке:
— Гуля, да он же от твоих благовоний таким стал. Ты снова гашиш добавляла?
— Самую малость, только чтобы покрепче уснуть, а то бессонница замучила, — проговорила я растерянно.
Ой, вот только не надо с такой укоризной смотреть в мою сторону — я знаю, что это плохо и безобразно, но если бы вы знали, какая у меня бессонница… Брошу, обязательно брошу. Вот как стану свободной и вообще даже не притронусь к этой гадости.