Иеремия презрительно поморщился.
- Разве вы не интерпретируете его? Разве читаете прямо так, как оно к вам приходит?
Макдональд вздохнул.
- Мы очищаем его, - признал он. - Вселенная производит много шумов, что-то вроде шума большого города, поэтому их нужно отфильтровать.
Иеремия скептически усмехнулся.
- У нас есть методы, - продолжал Макдональд. - Проверяемые методы. Успешные. Кроме того, есть еще проблема самого сигнала. Его нужно идентифицировать и проанализировать.
Иеремия кивнул.
- А потом?
- А потом, - сказал Макдональд, - нужно интерпретировать послание. Понимаете, это не так просто, поскольку Послание пришло издалека и расстояние настолько велико, что сигналу нужно сорок пять лет, чтобы дойти до нас. А кроме того, его отправляет чужой разум.
- Значит, вы никогда не прочтете свое Послание, - сказал Иеремия, - или прочтете в нем то, что захотите, потому что понимание между различными разумами невозможно.
- А человек и Бог?
- Человек создан по образу Бога, - напомнил Иеремия. Макдональд жестом выразил свое согласие, однако продолжал:
- Чуждые разумы имеют немало общего, поскольку обладают интеллектом и живут в одной Вселенной. Повсюду во Вселенной материя имеет одинаковые свойства, образуя одни и те же элементы, которые соединяются в одинаковые молекулы; везде встречаются одинаковые источники энергии, и все подчиняется одним физическим законам. Повсюду живые существа должны подчинять себе окружающую среду, используя одни и те же основные способы удовлетворения одних и тех же основных потребностей. И если их способы общения различны, они найдут возможность сравнить опыт различных разумных существ, а если предпримут попытку связаться с другими планетами, то прибегнут к общим элементам: математике, чувственным ощущениям, воображению, абстракциям...
- Вере... - подсказал Иеремия.
Юдит крепко сжала руку Митчелла.
- Не исключено... - ответил Макдональд.
- Только не надо снисходительности, - вставил Иеремия.
- Однако мы не знали бы, как изобразить веру, - закончил Макдональд безо всякой паузы.
Иеремия нетерпеливо повел плечом.
- Я верю, что вы искренни. Может, вы и заблуждаетесь, но искренне. Покажите мне то, ради чего вызвали меня сюда, и позвольте вернуться обратно в мое святилище.
- Хорошо, - сказал Макдональд. Казалось, он побежден.
Митчеллу стало жаль его, но он мог бы заранее сказать, что любая попытка убедить Иеремию кончится ничем. В прошлом Митчелл часто и сам пытался, но Иеремия был непоколебим. Да и можно ли переубедить фанатика?
- Я бы только хотел, чтобы вы поняли, что мы сделали, продолжал Макдональд, - чтобы вам был понятен конечный результат, показанный компьютером. Ольсен?
- Мы долго искали какой-то осмысленный порядок в принятых нами кратных импульсах энергии, - начал Ольсен.
- Скажите вы! - обратился Иеремия к Макдональду. Директор пожал плечами.
- Точки и тишина - так я сказал вам. Точки и тишина. А потом присутствующий здесь Билл заметил: "Точки и пробелы", и нас осенило. Что если жители Капеллы попытались отправить нам визуальное послание, со звуками вместо черных точек и моментами тишины в пробелах? Фрэнк Дрейк более пятидесяти лет назад обращал внимание на такую возможность. Он передал ученой братии сообщение, состоящее из рядов единиц и нулей, а его коллеги превратили его в изображение. Возможно, нам следовало подумать об этом раньше, но, полагаю, нас оправдывает то, что мы не имели непрерывного ряда бинарных знаков. Вместо них у нас были звуки и долгие паузы, и мы не знали, когда послание начинается, а когда заканчивается. Думаю, что теперь мы это определим. Компьютер получил распоряжение нанести послание на сетку прямоугольных координат, образованную простыми числами, разделив тишину на сигналы той же продолжительности, что и звуки, как если бы включал и выключал аппарат.
- Или как компьютер, - вставил Ольсен, - с двумя числами - единицей и нулем.
- Если мы интерпретируем эти сигналы как белые и черные, - продолжал Макдональд, - тогда, возможно, получим какой-то осмысленный образ.
- Возможно? - спросил Иеремия. - Вы еще не проверяли?
- Пока нет, - сказал Макдональд. - Порой у человека бывает уверенность - вы назвали бы ее откровением, - что он нашел ответ. Мне кажется, что я его нашел, и хочу, чтобы вы увидели это вместе с нами.
- У вас было откровение?
- Возможно. Увидим.
- Я в это не верю, - заявил Иеремия, собираясь выйти. Вы пытаетесь обмануть меня. Вы не пригласили бы меня сюда, не проверив сначала своей теории.
Макдональд вытянул руку, словно желая его коснуться, но удержался.
- Подождите. По крайней мере взгляните, что мы можем вам показать.
Иеремия остановился.
- Я не желаю больше слушать ложь, - резко сказал он. Покажите мне ваш трюк с машиной и позвольте уйти.
- Господи, - произнес кто-то из сотрудников Макдональда, - давайте кончим, наконец, с этим. - Говоривший с трудом владел своим голосом.
Из угла на собравшихся непроницаемым взглядом смотрел игрушечный страус. "Это очень удобно, - подумал Митчелл, - не волноваться, даже если тебя не понимают".
Макдональд со вздохом кивнул Ольсену, и тот нажал несколько клавишей на пульте перед собой. Завертелись катушки на одной консоли компьютера, потом на другой. На экране перед Ольсеном появились ряды единиц и нулей, исчезли, сменились другими. Бесконечная лента бумаги бесшумно поползла из принтера перед Иеремией. Несколько первых сеток явно не имели смысла.
- Безумие, - буркнул Иеремия и вновь направился к выходу.
Макдональд преградил ему путь.
- Подождите! - повторил он. - Компьютер проверяет малые простые числа для вертикальной и горизонтальной осей, а затем наоборот, изучая все возможные комбинации.
Компьютер дошел до девятнадцатого варианта; напряжение в зале росло с той же скоростью, что и разочарование. Машина гудела, бумажная змея ползла из принтера, и тут что-то осмысленное, начиная снизу, стало появляться строка за строкой.
- Что-то есть, - сказал Макдональд. - Взгляните!
Иеремия нехотя глянул, затем прикипел взглядом к экрану.
- Этот квадрат внизу, - понял Макдональд, - возможно, солнце. А точки справа похожи... похожи на...
- Цифры в двоичной системе, - сказал Ольсен.
- Но что-то с ними не так, - заметил Макдональд.
- Они читаются справа. Смотри: один, три, пять...
- Ну конечно! - воскликнул Макдональд. - Почему они должны читать именно слева, а не справа, как японцы, и не сверху вниз?
- Это абсурд... - начал Иеремия.
- Но что это за символы слева? - спросил Макдональд. - И на правой грани "солнца"?
- Масштаб? - предположил кто-то.
- Формула? - подсказал другой.
- Слова? - бросил третий.
- Может, и слова, - сказал Макдональд. - Цифры справа, напечатанные вертикально, слова слева, с вертикальной составляющей. Похоже, они дают словарь и цифры.
- Ноги, - пробормотал Иеремия. - Ступни.
- Да, - сказал Макдональд. - Длинные ноги и туловище, руки... более одной пары рук. А там, справа... что это справа?
- Если слева слова, - заметил кто-то, - то одно из них повторяется три раза.
- Наверное, очень важное, - добавил другой. - Похоже, существо показывает на два из них.
Наконец рисунок закончился. Ольсен нажал клавишу, и принтер остановился, компьютер умолк. В полной тишине все смотрели на картинку.
- Если внизу слева солнце, то вверху справа - второе, сказал кто-то. - Понятно. Два солнца. Капелла.
- А под ним группа точек, - добавил Макдональд, - Какая-то большая планета, вероятно, супергигант, с четырьмя спутниками, из которых два крупных, вероятно, размером с Землю, и существо указывает на одну из них одной из четырех своих рук.