Служанка для последнего из драконьего рода
Глава 1
Западня
Эстер
Стою перед дверью и никак не могу решиться переступить порог. Барон Гийом де Круаль — крайне неприятный в общении человек и мы с матерью полностью от него зависим. Каждое столкновение, словно хождение по краю, того и гляди — сорвусь вниз. Но раз барон вызвал к себе, придется пережить парочку неприятных минут. Главное, чтобы он не завел свой прошлый разговор по новой! А остальное можно стерпеть.
Стучу коротко два раза и захожу. Неприятный запах кислого вина и дешевого табака ударяет в нос. Опускаю глаза в пол и коротко приседаю.
— Звали, господин де Круаль?
— Эстер! — излишне радостно восклицает и добавляет. — Проходи, побеседуем. Закрой за собой дверь.
Начало мне уже не нравится, и, если бы не зависимое положение — бежала от этого мерзкого, страдающего отдышкой и излишней полнотой мужчины, как можно дальше.
Присаживаюсь на самый краешек стула, напротив барона. Он восседает за массивным столом из темного дуба, развалившись в своем потрепанном и засаленном на подлокотниках кресле. Даже не поднимая глаз, я знаю, как выглядит де Круаль. Молодое, одутловатое лицо, из-за чрезмерных возлияний, обвисшие щеки, узкие щелочки глаз и потный лоб. А, и еще… Едва не забыла! Нос! Он у барона выдающийся: большой, мясистый, вечно подтекающий, как сломанная водонапорная колонка. И в руках у него — не первой свежести платок. Этот образ настолько прочно засел в мозгу, что и захочешь забыть — не получится.
— Ну что, Эстер, — произносит неспешно, наклонившись вперед, отчего кресло издает скорбный скрип, — принесла деньги? Или ты решила, что я поверю твоим сказкам о богатом дядюшке?
Ну вот! Началось! Знает ведь, гад, что мне не у кого занять и сам же платит копейки за работу. Но продолжает давить. Напоминает, загоняет в угол… Даже боюсь представить зачем он это делает.
— Я просила вас подождать ещё немного, господин. И совсем скоро верну долг! Я готова работать день и ночь, чтобы покрыть…
Торопливо бормочу, но барон перебивает.
— Работать? Ты и так пашешь, как лошадь. И твоего жалкого заработка едва хватает на то, чтобы кормить больную мамашу. А долг всё растёт. Проценты, знаешь ли, — он мерзко усмехается. — Но я могу предложить тебе другой способ расплатиться, Эстер. Гораздо более… приятный!
Внутри все холодеет от этих слов. Предчувствие меня не обмануло, барон действительно строит какие-то планы на мой счет! Вскидываю глаза и спрашиваю со страхом:
— Что вы имеете в виду, господин?
Барон быстро облизывает губы и одаривает похотливым взглядом.
— Я говорю, что ты можешь стать моей! И тогда все долги будут сразу же забыты. А твоя матушка будет жить в тепле и достатке. Неплохая сделка, а?
Вздрагиваю, словно от пощечины. Волна отвращения прокатывается по телу.
— Нет! Никогда такому не бывать! — восклицаю скорее, чем успеваю придумать более мягкий и уклончивый ответ.
Лицо барона приобретает багровый оттенок. Улыбка меркнет и глаза превращаются в еще более узкие и злобные щелочки.
— Я предлагаю тебе спасение, глупая девка! А ты еще и носом воротишь⁈
Тяжелая ладонь барона с грохотом опускается на столешницу. Раздается звон стекла — это полупустая бутыль от вина сталкивается с бокалом. И этот звук отрезвляет меня. Ярость и отвращение все еще кипят внутри, но они бесполезны. Де Круаль держит в руках все нити. И, если есть хоть крошечный шанс оттянуть неизбежное, нужно им воспользоваться. Закусив щеку до боли, заставляю мышцы лица растянуть губы в подобие улыбки. Только бы ОН не понял, насколько мне противен!
— Господин де Круаль, если бы вы согласились подождать еще пару месяцев, то я вернула бы все монеты до последнего медяка, да еще с процентами! Прошу вас! Я очень хочу закрыть долг перед вами, видят боги! А уж после, можно и о другом поговорить.
Игриво подмигиваю, хотя мне хочется в ужасе убежать. Ну же, соглашайся, жирный боров! Ты же любишь деньги гораздо больше, чем красивых женщин и развлечения!
Барон колеблется какое-то время, но жадность все же перевешивает. И он произносит:
— Ладно. Один месяц! Суетись, ищи медяки, работай… Но не забывай, Эстер, — он понижает голос, — в Вирнелле всё принадлежит мне: дома, лавки, люди вроде тебя. И когда холод и голод сделают свое дело, ты сама постучишься в эту дверь. Тихая и покорная. Потому, не испытывай мое терпение! Этот месяц — моя щедрость. Не заставляй меня пожалеть о ней.
Барон самодовольно складывает руки на круглом животе и кивает мне.
— Иди. Время пошло!
Встаю и кланяюсь, отступаю к двери.