— А в зале суда? — не унималась вторая ученица. — Вы же сами говорили господину Монку, что там артефакты тоже есть.
— Да, есть, — кивнул маг, — но если прочитать над пергаментом заклинание стазиса, то артефакт не почувствует магии.
— «Стазис» не ложится на «морок», — уточнила я. — Они несовместимы. «Морок» сразу улетучивается.
— Если капнуть на пергамент «закрепителем», то никуда не денется, — глаза учителя блеснули азартом. — Напомни рецепт зелья.
— Болотная вода, железная стружка, чёрная смола, — охотно загибала я пальцы и едва дышала от восторга. В книгах такого нет и никогда не будет. Вот что значит опыт, помноженный на талант и годы жизни. И всё это могло пропасть, умри Роланд Мюррей по-настоящему. Как же мне повезло. Какие же мы с Мери счастливые! — птичий помёт и горюн-трава. Много горюн-травы.
— Верно. Так что в суде подвоха с документами не заметят. А если господин Монк будет настолько упрям, что захочет проверить настоящие записи в учётных книгах, то его ждут два неприятных сюрприза. Первый. Здание суда, где якобы осудили Альберта Норфолка, сгорело два года назад. Вместе с архивом, да. И второй. Я специально указал местом рождения Генриха и Альберта деревню Выселки. Знаете, сколько их в королевстве? Пятнадцать. И знаете, где? На выселках. На самых дальних окраинах королевства. Замучается ездить. Полгода потратит. И то, если все другие дела бросит. Я успею выиграть суд, всё будет хорошо. Альберт Мюррей — колдун и точная копия деда. Ни один судья в здравом уме не вынесет решение в пользу Гринуэйя. Замок и земли снова станут моими.
Я верила в это всем сердцем, а Мери, кажется, сомневалась. Или просто до сих пор дула губы невесть на что.
— Так вот, — учитель сцепил пальцы в замок и посмотрел на нас обеих. — Приказ не показываться на глаза господину Монку остаётся в силе. Я до сих подозреваю, что бумаги его волнуют постольку поскольку. Он ищет шар. Сам или по заданию хозяина — не важно. Ищет. А мужчины его профессии верят, что женщины чрезвычайно болтливы. Увидев вас, юных и неопытных, он обязательно захочет вытянуть как можно больше. Не давайте ему шанса. Близко к нему не подходите. Мы договорились? Или так же, как с приказом сидеть в трапезном зале?
— Мы договорились, — поспешила ответить я. — Ещё раз простите нас, учитель. Больше такого не повторится.
— Хорошо, — ответил он и поджал губы. — Тогда свободны. Задание для тренировок — зелье-закрепитель, заклинания стазиса и морока. Даю два дня на то, чтобы спрятать от меня одну фальшивку среди девятнадцати настоящих документов. Если я её найду, месяц будете спать не в своей комнате, а в подвале. Наказание достаточно суровое или мне ещё подумать?
— Достаточно, — поспешила заверить его я, и Мери согласилась.
Мередит
Колдун ухаживал за мной набегами, как разбойники из Пустого приграничья разоряли деревни. Он не спрашивал, хочу ли я его внимания. Вопрос «да» или «нет» не стоял. Только «когда ты будешь готова сдаться?» А если никогда? Насколько хватит его терпения? Не превратится ли настойчивость в насилие?
Никто не мог ответить мне на этот вопрос. Карфакс молодел и с каждым днём становился сильнее. От простых заклинаний переходил к сложным. От тёмных и старомодных нарядов — к камзолам, как у господина Монка. Портной Гензель не сдерживал себя. Принёс образцы всех тканей, какие были, и набрал работы на год вперёд.
На робкий вопрос «простите, а что стало с вашим гардеробом» колдун ответил «поизносился за пятьдесят лет». Вот так просто и без подробностей, да. Гензель, конечно же, ничего не понял. История с Альбертом Мюрреем, осуждённым рубить камень в каменоломне, ещё не просочилась в город. Карфакс велел нам с Бель засечь время до появления слухов. Хотел проверить, насколько болтлив господин Монк. И, если повезёт, выяснить, откуда пойдёт сплетня.
— Анну в трактире нужно спрашивать, — сказала я. — Она всё обо всех знает.
— Хорошо, — не стал спорить колдун, — но слишком часто туда не ходите. Там может ужинать Монк.
«Что ж нам теперь в городе совсем не появляться?» — хотела огрызнуться я, но смолчала. Если Бель в деле похищения шара оказалась не при чём, то за остальных подозрительных личностей, интересующихся замком и его хозяином, я ручаться не могла. Зато вспомнила о портретах в подвале. Когда вторая ученица начала засыпать над книгой с заклинанием морока, позвала её посмотреть на родственников Роланда Мюррея.