Сколько я просидела на холодном каменном полу, молясь духам предков, сказать невозможно. Свет из единственного окна уже не проникал в темницу, ноги затекли, а глаза горели из-за слёз. Но когда услышала щелчок в замке и скрежет тяжёлой двери, страшнее стало стократ.
— Добрый вечер, леди-колдунья, — зло усмехнулся городской глава, заходя в камеру. — Не слишком ли холодно в ваших покоях?
Я подскочила на ноги и потёрла глаза. Нет, мне не показалось. В подвал спустился сам господин Отто Вайниц. Стоял, перекатываясь с носка на пятку и прижимал к груди мешочек из плотной чёрной ткани.
— Вы? — ахнула я. — Как вы посмели меня похитить?
— Легко и непринуждённо, — осклабился он. — Если верить докладу стражников, вы даже не пытались сопротивляться. Какой-то магический закон, не позволяющий причинить вред государевым слугам?
— Снимите ошейник и проверим!
— Нет уж, на цепи вы мне нравитесь гораздо больше, — городской глава шагнул ближе, и я вздрогнула, увидев ярость, полыхнувшую в его глазах. — Так я могу быть уверен, что услышу ответы на свои вопросы. И самый главный из них — как загадать желание проклятому шару?
Отто развязал мешочек и вытащил наружу светящийся бирюзовый шар.
Глава 4(3)
О, Мать-природа и святые предки, как вы допустили? Могущественный артефакт перешёл в руки мерзавца! Лиходея при власти. Мы с Мери тряслись от ужаса, представляя разбойников с большой дороги, а за шаром пришёл городской глава. И какое желание он мечтает исполнить? Денег хочет, власти или чего-то пострашнее? Получить магическую силу? Убить всех колдунов и стать единственным?
“Шар господина Мюррея голубой, — напомнила я себе. — Голубой, а не бирюзовый! Отто нашёл фальшивку!”
Дышать сразу стало легче. Сработала уловка учителя. Стражники перекопали весь двор, схватили фальшивку и успокоились. Сердце снова застучало быстро-быстро, но теперь от радости.
— Попробуйте попросить его вежливо. Колдовские артефакты любят деликатное обхождение. А слов, активирующих силу шара, я не знаю. Подобными секретами не делятся даже с собственными учениками.
Отто в несколько шагов оказался рядом, обдав меня вонью недавно съеденного лука.
— Как же вы непостоянны, госпожа Лоуренс. Стражникам клялись, что ничего о шаре не знаете. Солгали, выходит? И мне сейчас лжёте? Глупо, очень глупо. Такой артефакт не спрячешь, закопав в землю, его сила слишком велика. Она выдала себя, когда замок начал заделывать дыры в стенах. “У меня хорошие каменщики”, кривлялся самозванец-Мюррей. Как же. Я всех каменщиков в округе знаю. Никто к замку даже близко не подходил. Не упрямьтесь, леди. Как заставить шар исполнять желания?
Я пыталась отойти от него, но места в моей тюрьме не хватало. Здоровый мужчина, тучный, как боров, и очень злой. Ноздри Отто опасно раздувались, на челюстях играли желваки. В бирюзовом свете шара-фальшивки он выглядел особенно жутко.
— Не верите мне? — я гордо выпрямилась и сложила руки на груди. — Могу принести магическую клятву. Никто не знает, как заставить артефакт Роланда Мюррея работать. Да, мой учитель тоже не знает. Бесполезное вышло наследство. Ещё и судиться за него пришлось с лордом Гринуэем. Зачем? Когда можно махнуть рукой над шаром, и всё будет, как скажешь?
“Ни словом не соврала, — радовалась я. — И магию шара не потревожила. Постоянно думала о бирюзовой пустышке”.
Обидно, что не догадалась поступить так раньше. И Мери стоило научить. А то попытки артефакта защитить себя уж очень болезненные. Теперь пусть Отто хоть прыгает вокруг находки, хоть танцует. Ни искры магии от фальшивки не добьётся.
Но городской глава не спешил сдаваться. И оставлять меня в покое тоже не хотел.
— Знаю я ваш колдовской род, — он обхватил пальцами мой подбородок и надавил, заставляя смотреть в глаза. — В кого ни ткни — то взяточник, то лжец, то каторжник. Клятвы ваши магические — пустой звук. Представление ярмарочных плясунов. Ты скажешь мне правду, леди-колдунья. Всю до последнего слова. Решай сейчас, буду ли я дальше с тобой вежлив или нет.
Ярость в его глазах сменилась на что-то иное. Такое же тёмное и дикое. Отто скользнул взглядом по моему перепачканному ученическому платью и вернулся к губам.
— Ничем не могу помочь, — ответила я, сглотнув ком в горле. — Другой правды у меня нет.
Отто отпустил моё лицо, но только для того, чтобы вцепиться в волосы, запрокидывая голову. Он впился жадным слюнявым поцелуем в мои губы и прижал меня к себе.