— Тут ещё есть, — сказал колдун, доставая из тайника второй свёрток. — Столовое серебро, мои регалии лорда. Увы, Альберту Норфолку грамоты особо не пригодятся. Но в суд я их отнесу. И пара украшений. Думаю, они придутся тебе впору. — Он протянул мне браслет и паутинку из золотых цепочек. — Старомодно, знаю. Сейчас леди не делают высоких причёсок, а раньше вплетали в волосы то, что не помещалось на шее и руках. Она называлась тикка. Я заказывал её для одной дамы, но не успел подарить. Для тебя ювелир сделает другую, а пока прими, пожалуйста.
У меня отнялся язык. Такой красоты даже моя бабушка в доме городского главы не видела. Золото струилось в ладони, как речной песок в воде. Сотни маленьких звеньев, камни и жемчужины.
“Значит, была всё-таки будущая леди Мюррей, — мелькнуло в мыслях. — Была, да умерла много лет назад”.
Исчезла ли из сердца колдуна? Или он до сих пор по ней тосковал? Играл на клавесине и пел, как сильно её любил.
“А теперь меня любит, — неожиданно зазвучал внутренний голос. Такой дерзкий, смелый и немного чужой. — Пусть мёртвые уходят к предкам, Мери. Думай о живых”.
— Возвращаться нужно, — заявила я, аккуратно обматывая шкатулку и свёрток уцелевшим тряпьём. — Не то отдадут наши комнаты в “Сытом кабане” кому-нибудь другому.
— Твоя правда, — согласился колдун. — Едем.
Глава 2. Утро
Кровать и постель с постоялого двора немного спасали положение. Питер не выдержал бы первой ночи с молодой женой на тряпье, пропахшем затхлостью подвала. Того подвала, где он корчился в муках, умирая от жажды.
“Мерзавец Альберт за всё заплатит, — поклялся он себе. — Плевать на колдовскую силу, это мои земли”.
Утреннее солнце ещё не грело, лишь золотило пушистые локоны Анабель. Камин прогорел быстро. Чтобы не замёрзнуть ночью, она жалась к нему и тихо сопела под толстым одеялом. Если боги милостивы к наследнику рода Гринуэй, жена уже зачала дитя. Питер старался. Питер так старался, что, наверное, оставил синяки на её нежной коже. С тревогой присматривался к запястьям. Боялся отогнуть край одеяла и увидеть спину. Вдруг там отметины от его пальцев?
“Болван невоздержанный. Портовый грузчик, деревенский увалень, а не утончённый лорд”.
Но чем благословенна невинность — Бель не могла сравнить его с другими мужчинами. Он был уверен, что оставив её утром одну, не услышит в спину тяжёлых вздохов. “Ах, кажется хорошо, но немного не то”.
А ему хотелось быть для неё лучшим. Единственным, желанным. Чтобы звёзды в её глазах, когда она смотрела на него, не погасли никогда.
“Будь достойным, сын, — наставлял отец. — Мужественным, честным, смелым. Будь победителем. Женщины любят нас за то, кто мы есть”.
А он начал свою супружескую жизнь со лжи. Даже настоящего имени жене не назвал. В день их знакомства так было необходимо. Затем удобно, потом безопасно, а сейчас? Почему он молчал сейчас?
“Потому что нужно закончить начатое”, — подсказывал голос разума.
Если земли отойдут Альберту Норфолку, то лорд Питер Гринуэй перестанет быть лордом. Какую правду тогда открывать Бель?
“Прости, я носил титул временно. Пришёл настоящий хозяин и забрал его”.
Немыслимое унижение. Хуже, чем быть сброшенным с плеча колдуна в сточную канаву.
Питер медленно втянул носом воздух, стараясь справиться с приступом ярости. Мышцы напряглись, тело окаменело, и Анабель проснулась.
— Доброе утро, — промурлыкала молодая жена. — Ой, а ты давно не спишь?
— На завтрак нас ещё не звали, — ответил он, убирая пряди волос, чтобы поцеловать её в плечо. — Думаю, постеснялись. Слуги постоялого двора совсем не то, что лакеи при лордах. Они боятся потревожить наш сон. Особенно после первой ночи.
Леди Гринуэй от нахлынувшего стыда закрыла ладонями лицо. Питер не торопил её. Не настаивал, что стеснение теперь лишнее. Пройдёт много ночей в нежности и ласке прежде, чем она привыкнет.
— Спасибо, что не оставил меня одну, — прошептала она, наконец, справившись с собой. — Не знаю, как бы проснулась в пустой постели, а потом вышла, чтобы рассчитать слуг.
— У тебя много времени, — он поймал её ладонь и поцеловал пальцы. — Можешь принять ванну и лишь затем вспоминать о делах. Но, увы, мои меня торопят. Успеть бы в столицу к началу суда.
— Твоя победа будет означать, что мне придётся покинуть замок, — её рука вздрогнула. Я хочу пожелать тебе удачи, мой… Муж. Но я в таком смятении.