В комнату на постоялом дворе лорд Гринуэй вернулся ради того, чтобы забрать кипу бумаг, туго перевязанную бечёвкой, и переодеться.
Глупо было и дальше притворяться собственным приказчиком. Норфолк из столицы в замок уже не вернётся, а на заседании суда правду и так узнает. Пора разоблачаться. Вернее, надевать обратно перстень с фамильным гербом, камзол, сшитый лучшим портным столицы, и шёлковую рубашку. Подобную роскошь господин Монк позволить себе не мог.
— Радуйся, молодой и дерзкий, — усмехнулся Питер, глядя на своё отражение в зеркале. — Тебя повысили. Подсидел всё-таки хозяина, отобрал у него титул.
Но шутка получилась с привкусом горечи. Слишком уверенным выглядел Альберт Норфолк. Слишком тщательно спрятал свои секреты.
— Один забыл, — продолжал веселиться лорд. — А то спасибо родному деду точно бы не сказал.
Глава 2(3)
Вся линия Норфолка в суде держалась на факте, что он единственный наследник. Появись кто-то другой, и чаша весов не факт, что качнётся в сторону бывшего каторжника. Питер, как только получил записку от городского главы, сразу отправил посыльных во все закоулки королевства. Строго-настрого приказал разыскивать записи о рождении Генриха и Альберта Норфолков в храмовых книгах. И обилие деревень с одинаковыми названиями не пугало. Помощников было много, они педантично обходили каждую. Через три дня примчался гонец на взмыленной лошади. Первый же улов сулил будущую победу. Красивым почерком деревенский писарь заверил копию регистрационной записи о рождении Кейтилин Мюррей. Наверное, бабушка Анабель околдовала его далёкого предшественника. Нельзя было дать младенцу фамилию лорда без его письменного разрешения. Но если рассказы о матери Кейтилин правда, то такие мелочи её не волновали. А может, после тяжёлых родов она была на пороге смерти и решила хотя бы так сообщить дочери, кто её отец. Потом здоровье поправилось, ненависть к мужчинам вообще и колдунам в частности вернулась. Бывшая леди собрала вещи и переехала на другой конец королевства. Но строчка в книге осталась.
— Кейтилин Мюррей, — ворковал Питер, произнося имя своей умершей тёщи. — Кейтилин Мюррей и дочь её Анабель тоже Мюррей.
Вторая законная наследница и претендентка на земли. Но когда лорд Гринуэй решил лично поучаствовать в процессе подготовки к суду, он ещё не знал об этом. Он приехал к замку и представился фамилией своего приказчика. Альберт Норфолк даже бровью не повёл. Напрасно Питер менял гардероб, отказался от манер, чтобы сойти за простолюдина. “Рыба” проглотила наживку и позволила найти у себя колдовскую силу.
“Однако, — сказал тогда себе фальшивый приказчик. — Придётся продолжить спектакль”.
Дар творить магию — аргумент в суде. Его нельзя вытащить из воздуха, купить или украсть. Кем бы Альберт не приходился умершему Мюррею, родство можно подтвердить. Ставка на объявление его самозванцем не сыграла. Тогда Питер придумал другой ход и полез на разведку в замок. А там прелестное создание с таким горячим приёмом, что век не забудешь.
— Внукам буду рассказывать, как влюбился в их бабушку. — Детская привычка разговаривать со своим отражением в зеркале расцвела во всей красе. Питер говорил, поворачиваясь то одним боком, то другим, будто и правда вёл с кем-то диалог. — Другие мужчины клюют на красоту или приятные манеры, а меня наповал сразило её умение дать отпор. Настоящая колдунья с силой богов в крови. Сама подобна богине.
Он наизнанку выворачивался, пытаясь привлечь её внимание. Ухаживать, как лорд, не мог, а приказчика “добрый учитель Мюррей” приказал ненавидеть. Как хорошо, что примерная ученица оказалась не такой уж и примерной. Откликнулась на искренние чувства Питера. Даже на те крохи, что он позволял себе проявлять. А потом последний гвоздь вколотился в крышку гроба Норфолка.
“Мою маму звали Кейтилин”.
Небо чуть не раскололось на части. Лорд Гринуэй сидел, словно громом поражённый. Загадка происхождения дара Анабель открылась. К демонам простолюдина-отца, сила ей досталась от деда-колдуна. А при помощи Питера она ещё и земли получит. Вот только со свадьбой пришлось торопиться. Иначе после суда юной леди Мюррей будет очень сложно доказать, что желание жениться искреннее. Но осталась ещё одна формальность. Самая важная. И за ней придётся ехать к Отто.