-- Да-да, вам виднее, -- неопределенно кивнула она, зарывшись в бумаги. -- А теперь, пожалуйста, не мешайте.
Он и не стал мешать. Понимал, что эти несколько минут станут последними спокойными мгновениями в его жизни на ближайший месяц, а может, и более.
Гриммюрграс вспомнил, как перед репетицией звонил с кафедры Льоусбьёрг, чтобы отменить совместный обед, но прежде чем успел что-то сказать, услышал, что она сегодня не сможет. И вряд ли найдет время в какой-либо день до праздника. Гриммюрграс понимал, что их встречи долго не продлятся, но услышать такое оказалось неприятно. Впрочем, ему и самому теперь было не до романтических или просто деловых встреч, как и не до переживаний о не случившемся романе. Не удалось ему и выполнить прежнее задание Фанндис, которое также перестало казаться важным. Кто бы мог подумать, что один вечер способен так сильно поменять приоритеты?
***
Как бы ни сопротивлялась Оуск, но Тандри произвел впечатление на всех, в том числе на своих соперников. И хотя сам он пытался показать, что способен сыграть друга главного героя, а не его самого, все единодушно признали именно за Тандри главную роль. Гриммюрграс не был удивлен случившимся: он действительно не подправлял образ Охотника из своей книги, чтобы тот полностью соответствовал Тандри, но при написании сценария чувствовал, что только этот парень сможет показать его именно таким, каким следовало. И оказался прав.
Оуск попыталась объявить, что все присутствующие пали в неравной борьбе с чарами рыжего красавчика, но и ей пришлось признать, что никто больше не подходил на главную роль, и она либо согласится с кандидатурой Тандри, либо будет вынуждена искать среди еще не занятых в других номерах студентов. Вряд ли последних осталось слишком мало, но Оуск сама захотела относиться к постановке серьезно, поэтому поиск исполнителя главной роли становился крайне ответственным мероприятием. Приходилось учитывать еще один немаловажный фактор -- время, оставшееся до праздника, так что она сдалась. И тогда присутствующим пришлось уговаривать уже самого Тандри. Тот, не вдаваясь в подробности и только виновато косясь на Гриммюрграса, пытался отказаться от слишком значительной для него роли. Обычно разговорчивый и не лезущий в карман за словом, он удивил студентов своими косноязычными объяснениями, из которых никто ничего так понять и не смог. Гриммюрграс знал, что означает такое поведение Тандри, а потому просто прервал его вопросом:
-- Хорошо. Не ты. Но тогда кто из прослушивавшихся сегодня сможет сыграть эту роль?
Альтернативы не оказалось, с этим Тандри пришлось согласиться.
Ну а после утвержденным актерам рассказали об особенности данной постановки и показали сценарий. Гриммюрграс тем временем отвел Тандри в сторону и шепотом спросил:
-- Тебя смущает, что у Охотника есть жена?
Подобное предположение вызвало нервный смех. Тандри посмотрел на своего преподавателя с прищуром, будто пытаясь разглядеть, шутит тот или все же нет, затем решительно покачал головой.
-- Сыграть влюбленность к девушке мне не сложно, -- он лучезарно улыбнулся. -- К тому же вы выбрали достойных партнерш. Не знаю, кто из них сыграет Кожу Змеи, но с любой из них мне будет просто. Кроме того... Кроме того, я знаю, что значит любить, испытывая вдохновение. Так что это чувство я смогу передать, хотя, конечно, объектом является совсем другой человек. Нет, проблема не в этом, а в самом Охотнике. В том, как я его вижу. Но это все глупости, наверное, только мои мысли. Да и вы задали верный вопрос: никого из них я в этой роли увидеть не могу. -- Он замолчал, выжидающе глядя на Гриммюрграса, но тот не произнес ни слова. Что он мог сказать, если сам Тандри не желал откровенничать? Тандри вздохнул и выдал одну из тех улыбок, которых так боялась Оуск: -- Не беспокойтесь, никаких проблем! Уж я-то отнесусь к этой роли очень серьезно и сделаю все достойно.
Такой ответ удовлетворил Гриммюрграса полностью, так что он кивнул и тоже улыбнулся.
-- И да, раз уж мы будем учить язык с помощью изобретения Фанндис, это значит, что я наконец побываю у вас дома?
Взгляд хитреца, задумавшего что-то неладное. И глядя на него Гриммюрграс поймал себя на мысли: попроси сейчас Тандри что угодно, и тут же получит желаемое. Неужели Оуск права и они все -- жертвы его харизмы? Гриммюрграс попытался представить, как Тандри задает один из тех вопросов, которые должны остаться в стенах квартиры близнецов. В голове сразу появилась легкость. Нет, даже под таким взглядом в сопровождении такой улыбки некоторые тайны все равно останутся закрытыми.
-- Вряд ли ты увидишь что-то интересное, -- рассмеявшись, ответил он наконец. -- Ты там будешь по делу.
Тандри притворно вздохнул, но действительно расстроенным не выглядел. Позже оказалось, что его также привлекала возможность встретиться со знаменитыми снежными близнецами и выпить с ними по чашке чая. А поскольку личность Тандри успела заинтересовать Фаннара, это желание было удовлетворено. С лихвой.
Роль Гриммюрграса в дальнейших событиях представлялась ему самому несколько странной. Суматоха подготовки к празднику полностью поглотила его, не оставляя свободного времени даже на те самые посиделки за чашкой чая вместе с друзьями и Тандри, которые стали происходить с завидной регулярностью. Ему приходилось следить за подготовкой актеров и помогать Фанндис расширять словарный запас ее машины, однако мысли его были заняты другими вопросами, ответы на которые он не мог получить.
Что делали в это время близнецы? О чем постоянно беседовали с Тандри? Вошел ли тот в круг посвященных? Узнали ли Фаннар и Фанндис что-то новое относительно встревоживших их данных, или информация осталась неизменной?
Больше всего хотелось обсудить последнее, но из-за вечно находящихся в квартире студентов задавать подобные вопросы не представлялось возможным. Даже выяснить подробности регулярных времяпрепровождений с исполнителем главной роли в его пьесе Гриммюрграс не смог.
Информационная блокада злила неимоверно, и даже раз за разом повторяемая фраза: "Спектакль важен. Мы втроем так определили" -- помогала слабо. Убедившись, что и в свободное время Гриммюрграс не сможет узнать у друзей что-либо, он начал бороться с накопившимися эмоциями привычным для большинства жителей Норзура способом. Стрельба с левой руки оставляла желать лучшего, правой же он начинал владеть вполне сносно. До результатов Фаннара и Фанндис было еще далеко, но Гриммюрграс уже чувствовал оружие в достаточной степени, чтобы полюбить его, и чем дальше, тем чаще пропадал в Комнате Ярости.
Когда закончился этап с изучением языков и репетиции перешли в зарезервированную Оуск аудиторию, Гриммюрграс смог поймать Фаннара и вынудить говорить. Впрочем, его ответ оказался удивительно лаконичен:
-- Пока все по-прежнему и мои подозрения подтверждаются. Так что продолжаем действовать по плану.
-- А что насчет Тандри? Что он?
-- Ничего не знает.
В голосе Фаннара промелькнуло разочарование, смутившее Гриммюрграса, не давая понять, что означал этот ответ.
-- То есть? -- переспросил он, продолжая удерживать друга. -- О чем не знает?
-- О Льоусбьёрг, конечно, -- фыркнул тот, загоняя Гриммюрграса в состояние полного непонимания. Воспользовавшись этим, Фаннар смог высвободиться и покинуть квартиру. Повторно поймать себя для допросов он уже не дал.
Что именно друг пытался выведать о Льоусбьёрг у Тандри, Гриммюрграс долго не понимал. Эта мысль отвлекала его от репетиций, и только во время стрельбы он забывался. Оружие требовало сосредоточенности и именно поэтому так славно помогало бороться со злостью. Однако мысли при стрельбе не исчезали -- они становились неподконтрольными, проносились в голове со скоростью пули, мчащейся к мишени. Поймать какую-то из них голыми руками представлялось гиблым делом, к тому же крайне опасным: вообразить последствия Гриммюрграс не мог, но не сомневался, что добром подобное не закончится. Скорее всего, разворотит мозг, оставляя после себя ноющую боль и невозможность думать о чем-либо, кроме этой мысли, а извлечь ее самостоятельно, пожалуй, будет крайне непросто. И поэтому он позволял мыслям свистеть вместе с пулями, пока одна из них не попала точно в цель.