-- Больше всего не любил, когда они уносили меня на горшок, хотя мне не требовалось справлять нужду.
-- Будем надеяться, что нашему другу не придется сталкиваться с той же напастью, и он быстро выучит слова, сообщающие, что ему нужно уединиться. Кстати, к унитазу он отнесся с опаской, поэтому пока использует старую медицинскую утку.
-- Откуда у тебя этот раритет, до сих пор не пойму. Во всех больницах они заменены на биотуалеты.
-- Но не во всех трущобских. Точнее, там, конечно, хотели изъять все обычные горшки, но пациенты отказались пользоваться биотуалетами, так что администрации пришлось согласиться с их условиями. Представляешь, они справляли нужду прямо на пол!
-- Дикие существа. Но наш друг оказался не таким уж и диким.
-- И ты с ним, похоже, подружился. Вообще во время этого эксперимента профессор Зануда показал, что может быть терпеливым воспитателем. Именно ему наш гость доверяет полностью.
-- Еще музыка.
-- Что музыка?
-- Музыка, что играет в комнате. Она действительно успокаивает. Ты подобрала нужную громкость и частоту, так что с одной стороны музыка не привлекает к себе внимание, но с другой -- не остается полностью незамеченной. Она действует на подсознание. Пока я находился там, когда ты ее уже включила, во мне укрепилась уверенность, что наш эксперимент пройдет на высшем уровне. Не знаю, какие звуки привычны для нашего гостя и есть ли у него уже какое-либо представление о музыке, но та, что звучит в комнате, определенно воздействует на него положительно. Он не просто подчинился мне и не проявил никакого беспокойства, пока я закреплял аппарат. На его губах блуждала улыбка. Ну и я снял жизненные показатели: он действительно расслаблен.
-- Посмотрим, поможет ли расслабленность в обучении. И да, надеюсь, музыка будет точно так же воздействовать на детей. Я основывалась на одной работе, которая мне понравилась больше всего логичностью и красотой повествования, но, кажется, там были лишь теоретические моменты. Нужно проверить.
-- Разумеется. Когда будешь предъявлять аппарат общественности, все равно придется вносить имя автора статьи и ее название в доклад. Ну а пока запускай машину. Посмотрим, какие результаты нас будут ожидать через час.
Запись 7
-- Потрясающе! Моя машина, работа которой основана не на простом зазубривании слов, а на восприятии понятий и соотношении их с конкретными сочетаниями звуков, превосходно справляется со своей задачей! В качестве эксперимента я вошла в комнату для обучения в красном комбинезоне, и наш друг с радостью это отметил. А с каким восторгом он сообщил профессору Зануде, что на том зеленые штаны! Жаль, я не помню свое детство настолько, чтобы сказать, испытывала ли я те же эмоции, когда видела: слушающий меня человек действительно понимает, что я хочу сказать. Он был счастлив, как ребенок!
-- Не знаю, как остальные, но я прекрасно понимаю нашего друга. Тот момент, когда ты наконец можешь высказать пришедшие в голову мысли и тебя поймут!.. Он бесценен.
-- Но в твоем случае даже умение говорить не спасало от непонимания, -- женский смех.
-- Тут ты права. И все же иметь возможность высказаться уже сама по себе дорого стоит. К тому же знание языка позволяет познавать мир более глубоко, нежели используя только эмпирический метод.
-- Это точно! Ну и поделиться наблюдениями всегда хочется.
-- Только счастье мое длилось недолго, вслед за ним пришло разочарование: многие авторитеты пошатнулись. Я-то думал, что они не понимают меня потому, что лопочу что-то на непонятном бла-бла-бла, а оказалось, что они просто тугодумы. Это опечалило, и я чуть не впал в депрессию.
-- И ты был бы первым трехлетним малышом, который страдал бы настоящей депрессией.
-- Меня спасло от такой незавидной известности, что рядом оказалось несколько малышей, с которыми можно было поговорить, и которые если и не понимали, то старались понять.
-- А потом после предварительной школы мы перешли в начальную, и для тебя начался рай.
-- Не всегда, но по большей степени. Интересно, был бы я сейчас так же счастлив, если бы начал учить иностранный язык и успешно продвигался в своем начинании? Наверное, нет, если бы не оказался в схожих условиях. И да, нашему другу повезло куда больше, чем мне в далеком детстве.
-- Его не окружают тугодумы, -- женский смех.
-- Именно.
-- Вернемся к записи. Собственно, это отчеты о проводимом эксперименте, а не рабочие записи, сделанные непосредственно во время него. Тому есть три причины. Во-первых, наш друг не готов к общению с диктофоном. На этот раз он не разбил его лишь потому, что в комнате играла успокаивающая музыка, но держался настороженно, и даже авторитет профессора Зануды не помог. Так что голос нашего друга практически не слышно. Во-вторых, его произношение пока оставляет желать лучшего. То, что он сказал "красный" и "зеленый", мы поняли только потому, что знали: именно эти слова он учил прошлый час. Ну и, в-третьих, мы уже делали записи-отчеты, поскольку рабочая запись оказалась уничтожена. Так что продолжим в этом же ключе. Конечно, первые записи выбиваются, но достаточно быстро мы перешли на отчеты, поэтому возвращаться к исключительно рабочим мне не представляется возможным. Да, наш друг пока нас не понимает, но рассуждать о нем, как об объекте эксперимента, глядя ему в глаза, мне сложно. Наши же выводы, сделанные в ходе исследования, не менее важны, поскольку они повлияют на вносимые нами изменения в ходе эксперимента. Каждый ученый субъективен, как бы мы ни старались от этого избавиться, и выводы, основанные на одном и том же событии, могут разниться, так что без пояснения их становится сложно понять.
-- Вариант с сочетанием тех и других тоже не совсем корректен, особенно из-за "во-первых", указанного Некомпетентным Ученым. Так что мы сошлись на варианте, где основные записи будут состоять из записей-отчетов, а рабочие являться важным, но приложением. Разумеется, рабочие мы сможем использовать и отдельно, но там действительно не будет содержаться важных объяснений, скрепляющих их, как мостики. И это лишь одна сторона вопроса. Вторая же заключается в том, что мы еще не знаем, представим ли публике наш социологический эксперимент.
-- Но об этом еще рано судить, профессор.
-- Мне бы тоже хотелось сорвать куш за то, что мы делаем, Ученый, но в той комнате не какой-то предмет или явление, не модель, а живой человек. Нам сложно рядом с ним называть его объектом исследования, хотя пока он ничего не понимает. Сможем ли мы показать его публике потом? А если все узнают, откуда он пришел, дадут ли спокойно жить? Мы хоть и проводим эксперимент, но он направлен на адаптацию человека, пришедшего из абсолютно другой среды, в нашем обществе, скорее всего, абсолютно ему чуждом. Это полезно для самого объекта, в смысле, нашего друга. Другие же станут изучать его как пришельца из другого времени или мира, не знаю, откуда еще. В общем, думаю, им будет интересно знать, из чего он состоит, а это больно, между прочим.
-- Ты тоже кажешься многим пришельцем, но тебя пока не вскрывали, предпочитая наблюдать в естественной среде обитания.
-- У них есть мое свидетельство рождения и несколько надежных людей, которые видели это воочию. К тому же Норзур вряд ли можно будет считать "естественной средой обитания" для нашего друга.
Молчание.
-- Ладно, ты права. Быть может, мы предстанем перед публикой и покажем и результат, и записи, сделанные в процессе, сорвем овации и всеобщее признание, наша работа будет опубликована в журнале, и нам не придется работать до конца своих дней. Но в этом случае тебе не составит труда разобраться с записями и переименовать кассеты, чтобы рабочие перемежали отчеты.
-- Тогда мне понадобится почистить отчеты от некоторых твоих высказываний, -- после небольшого молчания. -- До этого все равно далеко, так что займемся тем, что имеем сейчас. Поскольку аппарат работает именно так, как нам хотелось, продолжим обучать нашего друга с помощью него. Сколько времени это займет -- вопрос интересный. Но нам нужно научить его не только понимать нашу речь и говорить, но и читать и писать.