-- А вот и ее конец, -- неунывающим тоном сообщил Тандри.
Он все еще придерживал Оуск, как и Гриммюрграс -- она растянула ногу и тихо попросила не отпускать ее, пока ступени не окажутся позади, и мужчины не видели повода, чтобы ей отказать.
-- Не конец, -- крикнул кто-то из студентов, идущих сзади. -- Только площадка. Лестница поворачивает. Там еще один спуск.
-- О да, точно! Совсем забыл. Тогда осторожнее.
-- Я нащупал перила, -- сообщил Гриммюрграс, крепко схватившись за них. -- Подойдите чуть ближе. Хорошо.
Теперь ему не пришлось тянуться за Оуск, и он мог спокойно искать первую ступеньку. Если бы это снова делал Тандри, оступившись, он рванул бы девушку за собой и вряд ли смог удержаться. Хотя как знать, может, и Оуск скрывает в себе таланты, о которых никто не подозревает. Но рисковать для проверки этой гипотезы не стоило.
-- Нашел, -- сообщил он, спустя некоторое время. -- Вот начало.
-- Хорошо, что здесь только два пролета, -- выдохнули сзади.
-- Но внизу -- колонны, -- обеспокоенно напомнил кто-то.
... Внизу -- колонны...
В тот момент, в полной темноте, обыкновенные колонны, не способные передвигаться, казались хищными животными, быстрыми, с великолепными инстинктами, обладающими преимуществом перед ослепшими людьми. Но теперь, под россыпью ярких звезд, способных осветить улицы города, их прежние страхи казались незначительными. Никто из них прежде не видел такого неба: улицы Норзура слишком хорошо освещались, что даже в трущобах с разбитыми фонарями электрического света было достаточно, чтобы затмить звезды. Но теперь им ничего не мешало, как не мешало и людям рассматривать их. Нет, они, конечно, помнили, что один шутник завладел важнейшим городским ресурсом и теперь устраивал безумные игры, не забывали они и о том, что где-то между этих ярких звезд несется метеорит, способный уничтожить целый город, но... Но как же завораживало небо!
Гриммюрграс не впервые ощущал нечто подобное, как и чувство единения, когда окружающие люди мыслили, как одно существо. Даже не совсем мыслили, скорее чувствовали. И оторвав на мгновение взгляд от неба, он убедился в этом: все остальные молча смотрели на звезды и, казалось, почти не дышали. И мужчина снова отдался этому ощущению. Сколько времени они пробудут в его власти? Сколько смогут позволять миру быть суженным до одного зрительного контакта или, наоборот, настолько широким, что человеческие проблемы теряются в нем, становятся незначительными? Когда еще у них выдастся минута, в которую между ними и звездами не будет никакого барьера?..
Барьер.
Его будут ненавидеть за этот вопрос, возвращающий в мир проблем. Да он и сам себя уже за него ненавидит, но избавиться от возникшей мысли невозможно. Контакт оборван, и теперь его очередь поступить так же с остальными, сурово, даже безжалостно. Гриммюрграс снова посмотрел на своих спутников: на Фаннара и Фанндис, необычайно тихих, на сидящего рядом Тандри (его мечтательную улыбку он даже видел), на Оуск, казавшуюся теперь совсем маленькой и очень юной, на остальных студентов и увязавшегося с ними незнакомого мужчину -- и мысленно извинился перед ними.
-- Барьер, -- произнес он негромко, но так, чтобы его услышали. -- Его питала электростанция. Но те генераторы должны работать и автономно, не так ли?
Близнецы очнулись первыми и одновременно посмотрели на друга, постепенно и остальные вспомнили о случившемся и почему, собственно, они сейчас сидят сейчас здесь, вместе, а не заняты своими делами.
-- Да, конечно, -- кивнула Фанндис. -- По крайней мере, по всем законам здравого смысла: если уж у каждого здания в центре есть генераторы, не зависящие от электростанции, то у барьера тем более должны быть. Не думаю, что такой умный человек, додумавшийся до спасительного варианта в экстренной ситуации, забыл о самом главном.
-- Не забыл, -- произнесла одна из студенток. Гриммюрграс вспомнил, что ее зовут Йоусабет. На его лекциях она всегда садилась рядом с Тандри и тихо хихикала, когда тот задавал очередной внезапный вопрос. Временами и она пыталась сделать тоже самое, и хотя вопросы получались меткими, в голосе звучали неуверенные нотки, будто она спрашивала, а имеет ли право говорить что-то подобное. Вот и сейчас она сказала свою фразу негромко, уставившись на собственные колени, подтянутые к подбородку, и тут же замолчала, будто и не влезала в разговор.
-- Уверена? -- переспросила Фанндис.
-- Угу. Скьёльдюр в первую очередь о барьере и думал, -- пояснила девушка, подняла голову и, заметив, что все на нее смотрят, смутилась и принялась смотреть куда-то вперед. -- Он мой предок.
-- Ты знаешь свою родословную? -- не сдержал своего удивления Тандри.
Знать родословную не было преступлением, но обычно жители центра не искали своих родителей и не выясняли, кто именно появился из их донорских клеток: их интересовали наследственность и преемственность в научных трудах, и было не столь важно, кто подхватит и разовьет их идею, привнеся в нее что-то новое. Некоторые, например, Оуск, ищут родственников, что для большинства кажется чудачеством, блажью. Вот и Йоусабет, похоже, не слишком радовалась, что имеет представление не только о том, кто является ее родителями, но и об их родителях в том числе.
-- Да, увы, -- все-таки ответила она. -- И если бы дело ограничивалось просто знанием. У нас своего рода Древо или как-то там, где написаны все имена и их достижения, что хорошего они сделали для Норзура. Каждый в нашем роду должен внести вклад. Скьёльдюр вот был главой ИБОЖ. Но генераторы он поставил не поэтому, не для записи в Древе -- он правда думал, что на электростанции могут быть сбои и к этому следует быть готовыми.
-- Не знаю, перекроешь ли ты вклад своего прозорливого предка, но уж точно окажешься с ним наравне, -- уверенно заметил Фаннар.
-- Я? -- поразилась девушка. -- Что вы! Я бунтарка. Пошла в археологи -- самую ненужную для Норзура профессию.
-- Однако именно восемь будущих археологов и один профессор с той же кафедры не поддались панике и не ждут, что же скажет им делать могущественная Лейкни или еще кто. Или ты пошла за нами не для того, чтобы сделать хоть что-то?
Йоусабет негромко рассмеялась и кивнула. Она выпрямила ноги и расправила плечи, чувствуя себя намного увереннее. Другие студенты тоже принялись смеяться и перекидываться шуточками, толкали друг друга в плечо или похлопывали по колену.
-- Кроме того, -- заговорила Фанндис, и смешки сразу умолкли, -- ты ведь не только знаешь, что Скьёльдюр обеспечил автономными генераторами барьер? Может, ты представляешь, как они работают, или можешь раздобыть нужную информацию.
Девушка уверенно кивнула.
-- В таком случае нам остается лишь выяснить, имеем ли мы возможность добраться до самих генераторов, -- подытожил Фаннар и поднялся на ноги. -- Вполне возможно, их уже взяли под охрану сторонники Хюглейкюра, если их действительно много. Или нам повезет, и они стоят одни-одинешеньки и ждут, когда их запустят. Генераторов четыре, поэтому придется разбиться на четыре группы.
-- А что потом? -- спросила Оуск, потирая лодыжку. -- Допустим, там никого нет. Тогда нам оставаться и дежурить возле генератора?
-- Сейчас бы нам как никогда пригодился переносной телефон, -- вспомнил свой разговор с Льоусбьёрг Гриммюрграс и улыбнулся. Ученые Норзура боялись, что такое средство связи принесет вред развитию науки, а вот настало время, когда от него зависело спасение всего города. О том, что подобное возможно, ученые явно не думали.
-- Жаль, что вы не из Фьялса, как рассказывали, -- отозвалась на его замечание Оуск, кажется, попыталась сделать фразу язвительной, но в ней прозвучало больше именно досады, нежели яда. -- Может, там изобретены переносные телефоны, и тогда бы вы знали, как таковой сделать.
-- Считаю, нам в любом случае следует встретиться у нас в квартире, -- подумав какое-то время, предложила Фанндис. -- Не думаю, что мы действительно везунчики. Хюглейкюр хоть и идиот, но не дурак полнейший: раз воплотил в жизнь столь тонкий план, то учел и такие моменты, как автономные генераторы барьера. А если не успел до них добраться, то мы встретимся и быстро разойдемся вновь.