Служащие Ваитюру(СИ)

-- А вы побудьте защитником своего факультета на Полигоне Ярости, и я посмотрю на ваши, -- не без гордости отозвался тот и не забыл добавить: -- Археологи, между прочим, уже два года разделывают остальные факультеты как орехи.

-- Между студентами происходит соревнование? -- уточнил Гриммюрграс, поскольку услышал о подобном впервые, и профессора, кажется, ни в чем таком не участвовали.

-- Ага. И мы доказываем всем, что археологи -- не рохли, вроде завкафедрой Орри, а вот вы как раз подходите под наш идеал. Причем я так считал и до того, как узнал о вас всю правду.

-- А еще это поможет в работе, -- влез в разговор Ликафроун, но как-то рассеянно, будто пребывал в своих мыслях и, услышав последние слова друга, решил отреагировать. -- Полевой, то есть, -- добавил он, осознав, что первая фраза звучит неоднозначно, а после паузы дополнил: -- Точнее, должно было. Теперь ни о какой работе, похоже, речи не идет.

-- Нас ждет более захватывающая экспедиция! -- возразил Тандри, не скрывая своего энтузиазма. Гриммюрграсу показалось, что парень не только забыл о причине, из-за которой должна состояться эта "экспедиция", но и о той ситуации, в которой они оказались, и почему сейчас шли почти в полной темноте.

-- Да, рассказ о ней звучит так же неправдоподобно, как и о любой другой экспедиции. Так почему бы и нет?

-- Ликафроун, ты тоже принимал участие в тех состязаниях? -- недоверчиво спросил Гриммюрграс: внешний вид этого молодого человека свидетельствовал как раз об обратном.

-- Шутите? -- ответил Тандри вместо друга, в его голосе прозвучали непривычно холодные нотки. -- Ликафроун -- гроза Полигона. Точнее, наш с ним тандем, но без него я добился бы лишь половины возможного. О том, насколько обманчива внешность, вы знаете лучше нас всех.

-- Но из пистолета стрелять я не умею, -- вступил в разговор сам объект обсуждения. Снова помолчал и решил добавить пояснений: -- На Полигоне мы стреляли из специального оружия. Может, разницы и нет.

-- Ну, его держат в двух руках, и стреляет оно очередью, -- принялся размышлять вслух Тандри. -- И все же нужно сравнивать на практике.

-- Оно стреляет шариками с краской? -- припомнил рассказы близнецов о Полигоне Гриммюрграс.

Студенты живо подтвердили.

-- Больно, когда попадает?

-- Ощутимо. А в лицо вообще опасно, поэтому существуют специальные маски.

-- Но с играющими грязно нужно вести себя соответственно, -- непередаваемым тоном заметил Тандри.

Гриммюрграс так и не смог понять, какие нотки услышал в нем: решительность, злость, мстительность, азарт, все сразу? Его настораживала такая реакция. Только недавно Тандри, казалось, не воспринимал угрозу, вызванную действиями Хюглейкюра, всерьез, но теперь он словно искренне ненавидел сошедшего с ума ученого и его прихвостней, будто насмотрелся последствий их выходки. Но пока улицы Норзура оставались прежними, если не считать погруженности во тьму: никто не ходил по улицам, не собирался в группы, не обсуждал случившееся. Возможно, привыкшие к порядку люди, для которых самым ужасным преступлением была кража объекта интеллектуального труда, решили, что их разыграли, и наутро электричество снова будет в каждом доме, а слова Хюглейкюра о метеорите и бункере станут пересказывать со смехом. Город спокойно спал, и даже Гриммюрграс почти поверил, что он с друзьями поднял бурю в стакане, и потому вдвойне странно было услышать в голосе Тандри подобные интонации. Или таким же тоном он говорил о своих противниках на Полигоне Ярости? Вероятно, Гриммюрграс смог бы найти ответ, прочитав его на лице парня, но такой возможности не имел.

Какое-то время они шли молча, Гриммюрграс обдумывал, как много ему с друзьями предстоит сделать до встречи Норзура с метеоритом. Изначальный план был прост: люди с помощью аппарата Фанндис учат основные фразы, в изучении языка им также помогают Гриммюрграс, близнецы и Тандри. Теперь к этому процессу точно можно было бы подключить и других студентов, участвовавших в спектакле, однако появилась трудность с самими учениками: услышав о наличии бункера, они скорее в нем увидят защиту, нежели в прыжке в бездну. Анализируя события вечера, Гриммюрграс подумал, что их план имел роковой недочет: не стоило им сначала обо всем рассказывать главам общества. Лучше бы в конце выступления Фаннар вышел на сцену, объявил зрителям и о метеорите, и о прошлом Гриммюрграса и тут же предложил бы решение. Фанндис же тем временем заперла бы глав в том кабинете и дала бы прослушать пленку, а затем сообщила бы, что остальные жители уже все знают. Так бы они опередили Хюглейкюра, и тот, возможно, отказался бы от своей затеи, а если и нет, то не произвел бы запланированного эффекта.

Почему они так поступили? Почему посчитали, что окончательное решение должно принимать именно руководство? Что ж, так или иначе, ответственность за спасение жителей Норзура теперь лежит полностью на них. А с выходкой Хюглейкюра появилось множество осложнений. Хотелось надеяться, что тот пошутил насчет отключения барьера, но Гриммюрграс отлично понимал, что это непозволительная роскошь.

Отвлекшись от мыслей, так и не придумав, как именно они смогут убедить людей, что именно самый экстравагантный способ спасения является единственно возможным, Гриммюрграс осмотрелся. Он не узнавал улицу, по которой они шли, и была ли виной тому темнота или же то, что он шел по ним впервые, сказать он не мог. Вскоре дома закончились, и дорога прямой стрелой прорезала поля, завершаясь огненным наконечником. Все трое замерли одновременно.

-- Какова вероятность, что костры разожгли смотрители генераторов? -- высказал общие подозрения Ликафроун.

-- Подходить ближе, чтобы проверить, рискованно, -- заметил Тандри. -- Мы не знаем, что они сделали со смотрителями.

-- И не узнаем, с такого-то расстояния, -- фыркнул Ликафроун.

-- Невооруженными подходить не стоит, -- возразил Гриммюрграс. -- Если не знаешь, что ожидать от зверя, будь готов к нападению.

-- Но они не звери! -- возмутился Ликафроун.

-- Те, кто отключает барьер, чтобы город засыпало метеоритами, вполне могут называться зверьми, -- хмыкнул Тандри.

-- Не знаю, что вы вкладываете в понятие "зверь", -- несколько удивленно произнес Гриммюрграс, -- но я имел в виду хитрое, сильное и, скорее всего, опасное существо.

-- Эти парни -- хитрые и (или же) сильные существа, раз сумели захватить электростанцию и по всей видимости и генераторы барьеров. Ну а поскольку они способны поставить под угрозу существование целого города, то и опасные, причем крайне. Так что я мыслю в верном направлении.

-- Послушайте, у нас ведь нет доказательств, что они и правда захватили электростанцию, -- внезапно заметил Ликафроун.

Его предположение показалось Гриммюрграсу настолько нелепым, что он даже не смог это выразить вслух. Тандри же слов не растерял.

-- То есть повсеместное отключение электричества для тебя не доказательство? -- усмехнулся он.

-- Нет. Они, возможно, и правда пробрались на электростанцию и серьезно повредили систему. Однако их могли быстро поймать и выпроводить оттуда. На устранение неполадок требуется время и, возможно, много, поэтому света до сих пор нет.

-- А зачем смотрителям разжигать огонь, если электричество в сторожках от генераторов? -- не скрывая насмешки, напирал Тандри.

-- Откуда ты знаешь, что это не свет из окон?

-- Он расположен слишком низко.

-- С такого расстояния точно не определить.

-- А подходить ближе опасно.

-- Почему мы сразу отнеслись к ним, как к неспособным на переговоры? Почему считаем, что они вооружены и воспользуются оружием против нас? Такова модель поведения в вашем мире, профессор, там, где мы должны найти убежище? Если так, то как-то не хочется.

-- В моем мире много хищников, наделенных оружием от рождения, -- ответил Гриммюрграс холодным тоном. -- Они не нападают просто так, но то, что ими движет, человеку не всегда понятно, и потому при каждой встрече с хищником стоит иметь возможность защититься. Не пускать в ход оружие, но быть начеку. Мы не знаем, что движет Хюглейкюром, и потому нужно приготовиться к худшему. Если они действительно хотят контролировать город, то должны защищать электростанцию и генераторы барьера, как самое дорогое, что у них есть.