Дилан сказал, что мы выезжаем через час, а сам удалился в комнату, чтобы сделать пару звонков.
— Мама, — подошёл ко мне Максим, — мне не хочется никуда ехать. Можно я останусь дома?
— Почему? — задала я вопрос, на который уже знала ответ.
— Ну…
— Послушай, мне очень важно, чтобы эти выходные мы провели вместе, как нормальная семья.
— Нам нормально и без него! Он всё равно нас не любит! — чересчур громко высказался Максим.
— Просто ему приходится много работать, — постаралась как можно тише ответить я, показывая, что споры нам сейчас ни к чему.
— Ну и пусть работает! — не разделил моего мнения сын.
— Максим, меня расстраивают твои слова, — с нотами обиды и раздражения в голосе ответила я.
В итоге Максим нехотя согласился, сказав, что поедет только потому, что не хочет огорчать меня.
Мы добрались до места без ссор и малоприятных разговоров, вечером пожарили шашлык и ели его возле костра. Сквозь шумящие на ветру кроны деревьев проглядывало чёрное звёздное небо, атмосфера казалась волшебной, словно за кулисами материального мира кто-то колдует.
Спустя более чем десять лет в этом месте изменилось всё, вплоть до энергетики: если раньше всё в доме было строго и минималистично, то теперь он стал похож на уютный и тёплый жилой коттедж, будто бы старики давно перестали быть здесь хозяевами.
Дилан в этот вечер старался вести себя как можно менее агрессивно, даже Максим включился в диалог и рассказывал нам свои школьные истории. Я вдруг осознала, что хочу остановить время и насладиться моментом в полной мере, ведь если бы мы чаще собирались вместе, возможно, нам удалось бы избежать многих проблем.
Проблемы в семье всегда возникают от недостатка любви. Поначалу я изводила себя размышлениями: что стало причиной того, что Дилан отдалился от семьи? Наверное, я просто стала неинтересной для него: кто я? — домохозяйка, которая занимается детьми, больше уже не врач и не жгучая красотка. Просто тридцатилетняя баба. И теперь я не представляла, где взять сил, чтобы подняться над своим унылым амплуа.
Мы просидели у костра допоздна, пока порывистый ветер не стал слишком пронизывающим. Полина уже дремала у меня на коленях, а Максим то и дело зевал.
Я уложила детей на чистое, привезённое с собой постельное бельё, пожелала им спокойной ночи и вышла на кухню, чтобы помыть посуду.
— Как тебе сегодняшний вечер? — спросил Дилан, желая услышать от меня похвалу.
Мне тут же стало тошно от его высокомерия и тщеславия. Неужели он таким образом решил самоутвердиться?
— Хорошо, и дети нагулялись на свежем воздухе, — сдержанно ответила я.
— Ты уже застелила нам кровать? — его слова звучали властно, будто бы он король, а я служанка.
Это показалось мне откровенно унизительным, но на скандал не было сил. К тому же жаль было будить детей и портить им впечатления от хорошего дня.
— Нет, ещё не успела, — сказала я, ничем не выказав обиды.
— Ладно, я пока в душ.
Во всех его словах, жестах сквозило равнодушное спокойствие, безучастие, словно это была прикрытая тонкой ширмой пустота. Может быть, Дилан сам этого не замечал. Я понятия не имела, что происходит в его голове, о чём он молчит. Также для меня оставалось загадкой, какие дела у него в Штатах, и ради чего он половину всего времени живёт и работает там.
Я сходила с ума без мужского внимания, тело просило ласки, но просто подойти и обнять мужа мне мешал вагон накопленной обиды и неуверенность в себе.
Прискорбно было признавать, что мы пошли по жизни разными путями: между семьёй и карьерой я выбрала семью, Дилан же расставил свои приоритеты иначе. Мы перестали друг друга понимать.
В задумчивости я увлеклась шарканьем решётки из-под шашлыков и не заметила, как вернулся Дилан.
— Ты пойдёшь мыться? — спросил он.
— Да, я уже почти закончила здесь…
— Я оставил нагреватель включенным. Не забудь потом выключить.
Каждая бессмысленная фраза ещё больше убеждала меня в том, что мы отдалились друг от друга. Меня волновал вопрос: достигнута ли уже точка невозврата, или у нас пока остаётся шанс на воссоединение?
Вот уже несколько месяцев подряд все мои попытки поговорить о главном одна за другой терпели фиаско. Дилан умел резко осадить, заткнуть мне рот, когда ему что-то не нравилось. Да, кое-кто на глазах превращался в Седого номер два.
К тому времени как я вернулась из душа, никто и не подумал застелить кровать. Дилан был далёк от бытовых забот, ему и в голову не приходило предложить помощь, а я была слишком выжата и измотана, чтобы воевать с ним и отстаивать свои позиции.