Она допустила одну маленькую ошибку. Даже не ошибку, а неточность, пометки по пунктам следовало выносить отдельной графой. На это можно было спокойно закрыть глаза. Как директор, ее работой Олег был доволен.
И все же он испытывал потребность указать ей на ошибку. Проговорить это, разжевать. Может быть, неоднократно. Потому что...
Вот тут и начиналось скрытое недовольство.
Она упорно не желала на него смотреть, и это задевало.
Если в первый раз это можно было списать на смущение, то во второй раз, когда она вошла, от нее, казалось, летели ледяные искры. Это почему-то раздражало и цепляло Олега, пробуждая глубинное желание поставить ее на место.
Хотя и не должно было.
Но было и еще что-то. Он интуитивно чувствовал в ней какую-то тайну.
Решив все-таки разобраться, Олег пододвинул к себе папку с ее бумагами. Пробежался глазами по рекомендации с прежнего места работы, перевернул один лист, другой. Стал просматривать документы. Незамужем, есть ребенок. Он задержался взглядом на этих строках.
Однако долго не несет она кофе.
Олег нахмурился, осознавая, что задержка доставляет ему определенный дискомфорт. Побарабанил пальцами по столу.высидел еще несколько долгих секунд, а потом встал и вышел в приемную.
***
Заходите, разберем, где вы допустили ошибку?
Сидеть с ним рядом за чашечкой кофе, как будто они добрые знакомые?!
Бессильное бешенство обуяло Таню, когда она наконец вышла из директорского кабинета. Бессильное бешенство и злые слезы. Нет, она не стала плакать. Просто застыла перед своим столом, сжимая кулаки.
Набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула. Потом еще и еще. И еще. Пока не успокоилась, уцепившись за самое простое.
Кофе.
Где он может быть?
Где тут может храниться кофе?
Чисто по наитию Таня подошла к одному из шкафов. Нет. Пролет, ошибка. Там лежали расходные материалы. Она даже растерялась, ощутив беспомощность и досаду. Не идти же сейчас к нему, спрашивать, где кофе лежит.
В этот момент дверь отворилась, и в приемную вошел один из сотрудников. Таня за это утро успела познакомиться почти со всеми. Максим Максимович, адвокат, приятный мужчина под пятьдесят, видный. Заметив, что она чем-то озадачена, спросил:
- Какие-то проблемы, Татьяна Аркадьевна?
- Нет, нет, все в порядке, - автоматически ответила она, озираясь по сторонам.
Но он так доброжелательно улыбнулся, что Таня не выдержала и спросила у него:
- Извините, пожалуйста, вы случайно не знаете, где тут хранится кофе?
- Ах, кофе? - протянул мужчина. - Конечно знаю, милая девушка. Пойдемте, я вам покажу.
И тут же направился к выходу из приемной. А Таня озадаченно замерла. Ну не могла секретарша хранить кофе и прочие кухонные принадлежности где-то далеко. Наверное, какая-то ошибка.
- Подождите, Максим Максимович, - позвала она тихонько и показала на двери кабинета. - Мне для директора.
- Аааа, что ж вы сразу не сказали? Сейчас.
Теперь он уже направился в другую сторону. В глубине приемной, у самого окна была неприметная дверь, почти полностью сливавшаяся со стеновой отделкой. Таня ее сначала не заметила.
- Вот, - открыл он эту дверь. - Здесь у Маргариты Павловны личная чайная комната.
Таня оглядела, там действительно была небольшая уютная кухонька. Такая домашняя, чистенькая. Дорогая посуда простого дизайна, дорогая техника. И ничего лишнего.
- А общая чайная комната для персонала дальше по коридору, третья слева, - проговорил мужчина, явно не собираясь уходить.
Вода в чайнике вскипела почти мгновенно, Таня заварила две чашки кофе, бросила в одну два кубика сахара. Потом выставила на поднос вместе с сахарницей, тарелкой печенья, черным шоколадом и сливками. Все это нашлось в шкафу.
Только она собралась нести, как мужчина сказал:
- Подождите, я вам помогу, Татьяна Аркадьевна. Поднос тяжелый.
Сначала Таня думала отказаться, но он вел себя вежливо и доброжелательно. И да, поднос действительно был тяжелый. К тому же он все равно не стал ждать, подхватил его и понес. Осталось только смириться и поблагодарить.
- Спасибо вам большое.
- Не за что, приходите потом к нам пить кофе.
- Непременно приду, - улыбнулась ему Таня.
Перевела взгляд на дверь и похолодела.
Олег Серов стоял у двери своего кабинета и смотрел Максима Максимовича Дементьева, державшего ее поднос. Губы его кривились нехорошей усмешкой. Первой реакцией было забрать у мужчины поднос. И подавить досаду, что барин возник в самый неподходящий момент.